Дорога шамана

Я отвернулся, не в силах смотреть на это надругательство, внутри у меня все сжималось, начался озноб. Накатила волна ужасного предчувствия. Вот так умрет наш мир, ведь сколько бы леса ни было уничтожено, людям всегда окажется мало. Покончив с лесом, они займутся землей, оскверняя и опустошая все на своем пути. Они построят множество домов из отнятого у недр камня или из стволов последних остававшихся деревьев. Они замостят дорожки между своими жилищами, отравят реки и подчинят себе землю, и она будет послушна их воле. Они не видят, что творят, но даже, если бы и видели, не смогли бы остановиться. Ибо не знают, что такое предел. Никто не в силах помешать человеку творить зло, с ним справится только бог. Но люди бездумно убивают единственного бога, обладающего достаточным могуществом, чтобы их остановить.

Я услышал предостерегающие крики, потом вопли ликования, означавшие, что упало еще одно дерево. Над ним взлетела туча птиц и с печальными криками начала кружить над павшим великаном, словно стая ворон над полем боя. Ноги у меня подкосились, я опустился на палубу, успев ухватиться руками за перила, и тут же закашлялся. Меня чуть не вырвало, и снова начался сильный приступ кашля. Мне никак не удавалось отдышаться, но, полагаю, дело тут было не только в едком дыме. Горе и боль спазмом сдавили горло.

Один из матросов увидел, как я упал, и уже в следующее мгновение я почувствовал на плече его грубую руку. Он встряхнул меня и спросил, что случилось. Я помотал головой — у меня не находилось слов, чтобы объяснить истинную суть происходящего. Вскоре рядом появились отец и капитан, все еще продолжавший сжимать в руке салфетку.

— Невар? Ты болен? — с мрачным видом спросил отец.

— Они уничтожают мир, — не слишком внятно пробормотал я и, закрыв глаза, чтобы не видеть происходящего, с трудом поднялся на ноги. — Я… я плохо себя чувствую, — добавил я. Мое сознание будто раздвоилось. Одна часть твердила, что я не должен проявлять слабость в присутствии отца, капитана и команды. Другой было все равно. То, чему я стал свидетелем, поражало своей чудовищной жестокостью. — Думаю, мне нужно пойти полежать. — Наверное, вонь от костров виновата, — с глубокомысленным видом предположил капитан Рошер. — От нее любому станет плохо. Через пару часов привыкнешь, приятель. Да и вообще это все равно лучше, чем Старый Тарес по утрам. Мы пройдем эти места через день или два, если плоты не будут слишком мешать. Они представляют основную опасность для навигации, а были времена, когда богатеи строили свои дома только из камня. Теперь же они желают дерево, дерево и снова дерево. Думаю, им придется вернуться к старому доброму камню, когда лес здесь закончится. И тогда снова оживут каменоломни. Люди готовы заниматься чем угодно, лишь бы денежки шли. Лично я буду рад, когда они срубят последнее дерево и по реке опять можно будет спокойно плавать.

Глава 8 Старый Тарес

В тот день я еще раз солгал отцу. Я сказал ему, что мне попалась какая-то несвежая пища и от этого плохо себя чувствую. Мне позволили оставаться в постели три дня. В окно смотреть я не мог. Запах горящих веток, дым и хлопья сажи в воздухе, крики матросов, беспрестанно бранившихся со сплавщиками, когда надо было провести нашу баржу между плотами, сообщали мне обо всем, чего я знать не хотел. Я испытывал такую же боль, как в тот миг, когда охотники выстрелили в чародея ветра. Мне довелось увидеть нечто безгранично чудесное, а в следующее мгновение я стал свидетелем его уничтожения. Я ощущал себя ребенком, которому показали великолепную игрушку и тут же ее отняли, и мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что меня обманули. Мир, который я полюбил и в котором надеялся жить, исчезал прямо у меня на глазах, а я даже не успел его исследовать.

В Кэнби мы попрощались с капитаном Рошером и сошли на берег. Этот город вырос возле места слияния двух рек: бурной Истер и более спокойной Тефы. Широкая, глубокая и быстрая Соудана являлась главным торговым путем, а также по ней проходила граница с Поющими землями. Она доставит нас в Старый Тарес и дальше, уже без нас, отправится к Внутреннему морю. На побережье ее встретит город Жерло, в прошлом основной гернийский порт. Он перешел в руки обитателей Поющих земель в конце войны, и до сих пор многие жители моей страны считали это огромной потерей.