Читаем Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942 полностью

Рядовая СОЛОПАХО (БУРДИНА) Екатерина Сергеевна. Интервью О. Яковлевой, август 1980 г.: «До войны работала делопроизводителем в райисполкоме. В сорок первом, когда создавалось московское народное ополчение, нас было семеро девчат, добровольно ушедших в районную сандружину, которой командовала Елена Георгиевна Зотова. 7 июля 1941 года торжественно, под звуки оркестра, нас проводили из Петушков в Москву. Так началась моя служба в народном ополчении. Семнадцатая москворецкая стрелковая дивизия, куда я попала, формировалась в Москве и входила в состав 33-й армии. Пешком через Подольск и Малоярославец до Калуги, в Сухиничах погрузились в вагоны, поезд помчал нас к линии фронта. И вот боевое крещение под Спас-Деменском. Много погибло там наших петушинских ребят: братья Кузьмины, Володя Филиппов, Сергей Морозов… И ведь всем им было, как и мне, по 18, от силы 20 лет. А меня почему-то пули не трогали. Не знаю почему. Как сейчас вижу: летит надо мной вражеский бомбардировщик, пули свистят то тут, то там, я бегу в лес. И страха не было. Не боялась почему-то, как-то совсем не думалось о смерти. Не знаю, со всеми так было или только со мной. А может, тут молодость всему причиной… Вскоре организовался медсанбат. Здесь нас обучала азам медицины военврач третьего ранга Мария Ивановна Савина. Я работала тогда машинисткой в штабе, но и раненых принимать тоже приходилось. Нелегко было отступать во вражеском окружении. Шли по ночам, днем укрываясь в лесах. А когда фашисты взяли Вязьму, мы, чудом уцелевшие, стали пробираться к Москве. Месяца два-три скитались, последнюю неделю голодали, воду приходилось пить прямо из колеи. Кое-как, порой примостившись на подножке попутной машины, километр за километром приближались к Москве. И, наконец, вот она, долгожданная. Нас подбирает патруль, и мы уже на пересылочном пункте. А там полевой госпиталь 43-й армии. Работа в операционной, затем в стационаре. Вспоминается первый день в операционной. Ампутировали ногу раненому. Нанюхалась эфира, насмотрелась и три дня после этого не могла найти себе места. А потом привыкла. Однажды ночью гипсовала бинты, и от усталости сон сморил. Вдруг слышу: «Рядовой Бурдина (я тогда на девичьей фамилии была), что это у вас нос в гипсе?» Да, и такое бывало. Вы спрашиваете, с мужем как познакомились. А так. Показалась интересной мне его фамилия, когда встретились в первый раз. Он раненый попал к нам в госпиталь. А потом уже, после войны, приехал сюда, в Петушки, познакомились ближе и поженились. Родился сын. Володя часто болел, и для нас с отцом было чем-то вроде грома небесного сообщение, что он собирается поступать в Тамбовское высшее авиационное училище имени Расковой. Не верили, что поступит, а он все-таки поступил, успешно окончил и стал военным летчиком. Вот видите, я прошла войну с самого начала до осени сорок четвертого рядовым, отец закончил войну старшим лейтенантом, а сын в тридцать четыре года уже подполковник. Вот смотрите, его фотография». Екатерина Сергеевна раскладывает передо мной фотографии, семейные реликвии, медали. Вот ее: «За оборону Москвы», «За победу над Германией», юбилейные награды. А вот мужа: орден Красной Звезды, медали «За оборону Москвы», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и тоже юбилейные. Одиннадцатилетний внук Саша Солопахо прислушивается к нашему разговору. Он и не подозревал, что у него такая знаменитая бабушка. А «знаменитая бабушка», смущенно улыбаясь, говорит: «Никаких мы героических подвигов не совершали, а просто каждый делал свое дело. Так и выстояли. История моя самая обычная. А вот послушали бы вы ветеранов нашей 17-й Бобруйской стрелковой дивизии (мы каждый год встречаемся в Москворецком райкоме партии 7–8 июля), они бы многое порассказали».

Рядовой СПРЫГИН Александр Сергеевич, род. 1900, д. Борщевня, призван Петушинским РВК 7.7.41, 1312-й стрелковый полк, 3-й батальон, 1-я рота, связь прервана с 30.8.41, жена Спрыгина Александра Ивановна, д. Борщевня. Дочь Лидия и сын Владимир. Из воспоминаний Н.И. Мартовицкой: «Николай Михайлович и Александр Сергеевич Спрыгины были двоюродные братья, они ехали в одном составе, который разбомбили под Калугой».

Рядовой СПРЫГИН Николай Михайлович, род. 1903, д. Борщевня, призван Петушинским РВК 6.7.41, 1312-й стрелковый полк, особая рота 3, связь прервана с 9.10.41, жена Спрыгина Татьяна Тимофеевна, п. Петушки, Рабочая ул. Дочь Лидия и сын Алексей. См. Спрыгин Александр Сергеевич.

Перейти на страницу:

Все книги серии Забытые армии. Забытые командармы

Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941
Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941

В новой книге известного историка и писателя С. Е. Михеенкова повествуется о событиях битвы за Москву в октябре-декабре 1941 года на Серпуховском рубеже. С юга Москву прикрывала 49-я общевойсковая армия генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина. От Алексина до Серпухова и дальше по реке Протве до Высокиничей пролегал рубеж ее обороны. Сталин сказал Захаркину: «При любых условиях Серпухов врагу не сдавать!» На серпуховском направлении атаковали дивизии 4-й полевой армии немцев, а с фланга обходили их моторизованные части 2-й танковой группы Гудериана. Почему Серпухов не пал и немецкие танки не хлынули по Московскому шоссе — наикратчайшей магистрали до столицы? Эта книга основана на массе архивных документов, которые публикуются впервые и во многом по-новому показывают картину сражений на московском направлении осенью-зимой 1941 года.

Сергей Егорович Михеенков

Военная история / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942
Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942

До сих пор мы, потомки победителей в Великой Отечественной войне, не можем понять, как же все-таки выстояли наши отцы и деды в 1941-м под Москвой? Какая сила остановила железный таран немецких танков? Как был опрокинут блицкриг? Эта книга – попытка ответить на многие волнующие вопросы. Недавно рассекреченные документы, уникальные находки краеведов, архивистов и поисковиков, откровения ветеранов обеих армий легли в основу новой книги лауреата литературной премии «Сталинград» Сергея Михеенкова. 43-я армия за один самый напряженный месяц боев – октябрь 1941-го – сменила троих командующих. Один был отстранен и отдан под суд, другой получил тяжелое ранение в бою, третий довел дивизии и бригады до Угры и Вори, но не был любим своими солдатами. Через драматизм судеб генералов, через описание боев автор рисует картину, которая во многом для нас неожиданна и нова.

Сергей Егорович Михеенков

Биографии и Мемуары / Документальное
Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942
Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

Армия, разбитая, разметанная по брянским лесам и калужским полям мощными ударами танковых дивизий Гудериана, в считаные дни буквально воскресла из небытия и остановила танковый клин, который, казалось, уже невозможно было остановить в его движении на Москву. Южное крыло «Тайфуна» было обрублено под Тулой и Калугой. 50-я армия Брянского, а затем Западного фронта потеряла своего командующего – героя Испании генерала Петрова. Но ее возглавил другой генерал. Железной рукой он восстановил дисциплину, и вскоре враг понял, что зимовать под Тулой и на Оке ему не придется. Затем потрясающе мощный бросок на Калугу, который одновременно рассек фронт немецких войск и вернул воюющей стране старинный русский город на Оке. Забытые страницы нашей военной истории, неизвестные документы, возвращенные судьбы…Новая книга известного писателя и историка, лауреата литературной премии «Сталинград» Сергея Михеенкова. Читатель уже знаком с его предыдущими книгами нашей серии: «Серпухов. Последний рубеж» (2011), «Трагедия 33-й армии» (2012), «Кровавый плацдарм» (2012), «Дорога смерти» (2013).

Сергей Егорович Михеенков

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное