Дорога Смерти (СИ)

На следующее утро легче не стало: тело ломило, поясница стреляла болью, мозг в голове словно распух - я не мог ни на чем сосредоточиться. Подавляя в себе нытье организма, я продолжил наш путь. Алекс кидала на меня подозрительные взгляды, но молчала. Энджи постоянно крутилась рядом. Девочка не давала мне проходу. Несмотря на то, что о ней больше заботилась Алекс, Энджи сильнее привязалась ко мне. Я не отталкивал ее (наверное, моим обществом она заменяла себе брата), но у нее не было чувства меры: она не отходила от меня ни на шаг и пару раз даже брала меня за руку. И снова я не говорил ничего против: может, таким образом она ощущала себя уверенней.

К вечеру мы остановились на небольшой полянке. Когда мы разбивали лагерь, я уже едва стоял на ногах, но нужно было идти ставить силки. Я их уже достал из своего рюкзака, когда почувствовал руку на своем плече. Обернувшись, я встретился с обеспокоенными серо-голубыми глазами Тори. Подняв руку, она приложила её к моему лбу и нахмурилась:

- Эйтор, ты горишь, у тебя высокая температура. Какого хрена ты молчал, что тебе плохо?! Ты такой засранец, мальчик мой! Разве так можно?! Чем раньше обнаружить болезнь, тем легче её вылечить - молчанием ты сделал хуже себе.

Вырвав из моей ослабевшей руки силки, она повернулась в сторону Алекс, которая разводила огонь:

- Алекс! Эйтору плохо, он заболел. Будь добра, пригляди за ним, а я схожу на охоту.

Грозно на меня взглянув, Тори удалилась. Я перевел глаза на спешащую ко мне Алекс. Она проделала ту же процедуру, что и Тори. Убедившись в том, что у меня температура, она раздраженно вздохнула, ее зеленые глаза тут же потемнели от негодования.

- Эйтор! Какого… ты молчал! Быстро ложись в свой спальный мешок, и не поверх, а укутайся в него. Я сделаю горячий лечебный чай (мне его дала жена твоего отца).

Я кивнул и послушно забрался в спальный мешок: спорить сил не было. Как только отошла Алекс, рядом со мной оказалось взволнованная Энджи.

- Ты заболел? - участливо спросила она.

Прикрывая уставшие глаза, я едва кивнул.

- Я помогу Алекс поухаживать за тобой: одна пара рук хорошо, а четыре - лучше. Я принесу тебе воды и смочу тряпочку: холодный компресс облегчит головную боль. Я мигом!

Я не ответил. Услышав ее отдаляющиеся шаги, я вдохнул побольше воздуха и выдохнул. Легкие горели, я никак не мог насытиться кислородом: он будто не присутствовал в воздухе, который я вдыхал. Не хватало мне для полного счастья воспаления лёгких! Я уже почти уснул, когда рядом со мной присела Алекс. Она заставила меня сесть и выпить противный на вкус травяной чай.

- Что тебя беспокоит помимо температуры, Эйтор? - спросила она с сосредоточенным выражением лица.

- Легкие: тяжело вздохнуть. Поясница - ломящая боль. Горло горит.

Мое дыхание участилось, говорить становилось все труднее; уши заложило, я чувствовал, как с меня пот льет градом. Алекс быстро расстегнула пуговицы на моей клетчатой байковой рубашке и приложилась ухом к моей груди. Её щека показалась мне такой прохладной по сравнению с моей разгоряченной кожей! Я приподнял голову и посмотрел на нее. Все, что я увидел, - это ее темную макушку.

- Что ты делаешь? - тихо спросил я.

Она подняла голову и обратила на меня свой взгляд:

- Прослушиваю твои легкие. У тебя хрипы - значит, жидкость в легких. Скорее всего, это бронхит, но он легко может перерасти в воспаление легких, если не лечиться. Мы остаемся здесь, пока ты не поправишься, даже не спорь.

Я хмыкнул (я и не собирался спорить):

- Откуда ты знаешь, что у меня не воспаление легких?

- Ну, я все-таки врачом хотела стать, вот и читала много медицинской литературы. Ты заболел недавно (скорее всего, умудрился переохладиться: возможно, намочил ноги и промолчал), о воспалении легких еще рано говорить: пока таких осложнений нет. Вот когда ты будешь чувствовать сильную боль в определенном месте при вдохе и выдохе, когда появятся также сильные хрипы, лающий кашель и мокрота с кровью - вот тогда это будет воспаление. А пока будем усердно лечить то, что имеем… - Алекс прервала свою речь: подошла Энджи.

Она присела напротив Алекс и положила мне на лоб прохладную мокрую ткань. Я застонал от удовольствия. Но вот холодную воду Алекс мне пить не позволила - только теплую. Я уснул задолго до того, как вернулась Тори.

Меня снова разбудили (казалось, через совсем короткое время). Это была Энджи, в руках она держала дымящуюся кружку:

- Это горячий бульон, он сейчас тебе нужен. Давай, выпей.

Я приподнялся и забрал чашку из рук Энджи. Поблуждав взглядом, я наткнулся на фигуру Алекс: она сидела у спального мешка Леона и что-то ему говорила. Я задался вопросом, почему бульон мне принесла не она? Выпив все, я почувствовал, как на моем лбу снова выступает испарина. Энджи подскочила с земли и умчалась, но через пару минут вернулась, и снова я почувствовал прохладную ткань на своем лбу. Я приподнял уголки губ в улыбке: девочка была очень заботливой.

- Спасибо, Энджи, ты прелесть.

- Ой, да ладно, ты же болен, - отмахнулась она.