Дорога Смерти (СИ)

- Алекс, я этого не делал. Это все. Я не буду расшибаться в лепешку, что-то доказывая тебе. Ты не веришь мне? Что ж, твой выбор. Это меня задевает до глубины души: я не насильник! Как ты могла вообще такое обо мне подумать? Я разочарован, малышка, очень, твое недоверие убивает мои чувства. Просто приглядись повнимательней к Энджи. Я не знаю, что руководит ей. Возможно, она влюблена в меня и в этом вся проблема. Понаблюдай за ней, сними розовые очки, сквозь которые ты на нее взираешь, и ты увидишь, что я был прав. А пока я буду ждать твоих извинений. - Не произнеся больше ни слова, я отошел от Алекс и, кивнув головой в сторону лагеря, развернулся: - Пошли, нам больше не о чем разговаривать.

Энджел спала - или притворялась, что спит, когда мы вернулись. Весь мой гнев улетучился, остался лишь горький осадок от произошедшего. Не взглянув даже в сторону Алекс, я прошел к костру и тяжело опустился на землю. Подтянув ноги к груди, я обхватил голову руками и уперся лбом в свои колени. Что это? Куда все катится? Не столько меня взбесил поступок Энджи (она, конечно, та еще интриганка мелкая, но с ней я могу справиться с лёгкостью, поставить её на место ничего не стоит. Сам виноват, дал слабину и повод ей за мной увиваться, надо было быть с ней строже и относиться холоднее), но вот Алекс, её недоверие, ее помыслы о том, что виновен в этой ситуации только я, очень задели меня. Она даже не попыталась выслушать меня, сделать очную ставку между мной и Энджел! Алекс не раздумывая приняла сторону девочки, хотя с ней она знакома меньше месяца и еще не узнала ее полностью, в то время как меня она уже изучила от и до. Я чувствовал себя мерзко, меня словно грязью облили. Я не собирался просто так спускать с рук этот поступок Энджел: её ждет серьезный разговор, эта девочка больше не станет мне близка, как раньше. И Алекс я тоже не собирался легко сдавать свои позиции. У меня есть гордость, и она задета. Женщины! Как их понять? Я совсем увяз в этой двусмысленной ситуации.

- Объяснишь мне, что происходит? - Рядом со мной присела Тори.

Я хмыкнул:

- Забавно… Знаешь, Тори, именно этих слов я ждал от Алекс, но она не задала этого вопроса, а кинулась на меня с обвинениями. На самом деле, тетушка, все просто: мы все ошибались в Энджел, девочка оказалась очень продуманной. Я не прикасался к ней. Она сделал вид, что потеряла сознание. Мне показалось, она не дышит, я склонился над ней, чтобы прослушать, а дальнейшее произошло у вас на глазах: она меня поцеловала.

Тори глубоко затянулась сигаретой, задумчиво вглядываясь в огонь:

- Я верю тебе, Эйтор. Что до Энджи… Ее надо как следует проучить, чтобы не смела плести интриги, но то, что она сделала, не смертельно: девочка просто встала между тобой и Алекс. Вам стоит разобраться с ней - вместе с Алекс, поговорите с ней по-взрослому. Алекс я судить не буду, лезть в ваши отношения не собираюсь: сами разберетесь. Наберись терпения, Эйтор, скоро все прояснится.

Похлопав меня по плечу, Тори ушла к своему спальному мешку. Я еще долго сидел не двигаясь. В лагере все затихли, я прислушивался к ночной жизни леса. Внезапно накатило желание все крушить, подраться, сорвать злость, расквасить кому-нибудь морду, но врагов не наблюдалась. Тишина раздражала. Я поднял и швырнул палку в костер, вызывая всполох искр. Матюгнувшись себе под нос, лег на голую землю. Я смотрел на звезды всю ночь и не сомкнул глаз ни на мгновенье.

На следующий день я не проявил желания общаться ни с Алекс, ни с Энджел, но все же я не переставал приглядывать за Алекс. Вроде она прислушалась к моим словам: я заметил, что Алекс исподтишка наблюдает за каждым движением девочки. Энджи же вела себя тише воды, она избегала встречаться со мной взглядом и шарахалась от Алекс. Леон, ничего не понимая, метался между нами, пытаясь разговорить, но между мной и Алекс выросла ледяная стена отчуждения. Впервые мне не хотелось её компании. Она подходила ко мне один раз, пыталась что-то сказать, но наткнулась на мой холодный взгляд и, так и не выдавив из себя ни слова, ушла, потупив глаза.

***

Первые пару дней я выплескивал свою злость в тренировках с мечом, потом меня отвлекала Тэйни: я усердней занялся её дрессировкой. Она росла не по дням, а по часам, сейчас она уже почти достигала ростом моих коленей. Ее шерсть сменилась на зимний покров, она стала более густой. Я сильно привязался к этому пушистому комочку.

Пошел четвертый день нашей холодной войны. Тори, смотря на нас, мотала головой и бормотала себе под нос что-то наподобие "Какие же еще дети меня окружают!" Устроившись на очередной ночлег, я ринулся ставить ловушки: я не мог находиться рядом с двумя девочками, которые одним своим видом выносили мне мозг.