Дорога светляков

И тут с Нивьей произошло нечто невиданное. Сердце забилось чаще, и ноги сами понесли её глубже в лес, будто светляки не просто мерцали, будто они пели безмолвную песню, обращённую прямо к её душе. Ноги сами зашагали по мягкому важному мху, и Нивья даже забыла об осторожности, забыла о том, чтобы переобуть башмачки слева направо, а лесная тропа будто бы стала шире, расступилась, и ветки кустов даже не цеплялись за подол. Дорога сама звала Нивью, приглашала к себе, и Нивья повиновалась, идя на этот зов. Светляков становилось всё больше, они сидели на ветках, на земле, на кустах, взлетали и проносились прямо перед лицом, едва слышно стрекоча прозрачными крыльями.

Тропа вела прямо в черноту чащи, в дебри Великолесья, куда никогда не заходил никто из жителей окрестных деревень; даже охотник, гонящийся за дичью, развернулся бы и позволил добыче скрыться. И ежегодная дань лесовому не могла стереть страх перед чащей: каждый хоть раз видел тени нечистецей – лешачат, лесавок и русалок, слышал их звонкий смех, и никому, совершенно никому не хотелось быть заколдованным и втянутым в их танец.

Но Нивья шла. Глубже и глубже, дальше под еловые своды, от одного светляка к другому…

Ручей то и дело пересекал её путь, вился девичьим локоном, но Нивья перепрыгивала его, перебиралась по поваленным стволам. Платок спустился на плечи, тяжёлые волосы разметались волнами, а Нивья всё шла вперёд, временами срываясь на бег, и с каждым шагом стучало в голове: Радор, Радор.

Путь Нивьи преградила изба. Сперва Нивья не поверила своим глазам: остановилась, тяжело дыша и моргая, но скоро поняла, что зрение её не подводит: среди густой поросли бузины и боярышника пряталась почерневшая от времени, вросшая наполовину в землю изба. Вокруг постройки кусты сплетались так плотно, что нельзя было пройти дальше. Нивья разозлилась: что же, ей теперь назад поворачивать? Но светляки взлетели с тропы и пересели на дверь избы, ясно давая понять, что путь всё же есть, но не такой, какой виделся Нивье.

Вздохнув, Нивья рванула дверь на себя. Испуганные насекомые закружили в воздухе, а Нивья шагнула внутрь, всматриваясь в полумрак помещения.

– Хозяин? – позвала она. – Извините, что я без приглашения, но…

Изба была сложена совсем просто: без сеней, без горниц и кухни с печкой: сруб как сруб, напоминающий, скорее, сарай для скота, только к одной из стен жался старый кованый сундук. Порыв ветра пролетел за спиной Нивьи и распахнул вторую дверь, незаметную сначала на тёмной стене. Запасной вход раскрылся прямо напротив, зазывая дальше в лесные дебри.

Нивья, не дождавшись ответа и не рассмотрев в избе никого живого, подошла к сундуку и откинула крышку, надеясь найти там что-то, что могло бы пригодиться ей в пути или что можно было бы отдать лесовому в обмен на Радора. Поначалу ей показалось, что сундук совсем пуст, но в углу Нивья нащупала веретено с намотанной нитью. Она поднесла веретено на свет: нить не была похожа на простую пряжу, она мерцала золотом, напоминая те нити, которыми умельцы в стольных городах расшивали дорогие наряды для бояр и приближённых князя. Нивья сунула веретено за пазуху и замерла, сидя перед сундуком.

Позади неё зияла открытая дверь. Впереди – тоже. Всю избу насквозь продувал ветер, и Нивья остро ощутила, что стоит на перепутье, что от того, в какую дверь она выйдет, будет зависеть всё. Вернётся обратно – не вынесет насмешек, и правда уедет подальше, начнёт всё по-новой. Ступит вперёд – поборется за Радора и за то, что почти выскользнуло из её рук. Ноздри Нивьи раздулись от злости: разве может она выбирать? Разве есть выбор? И, словно ставя точку в её минутном сомнении, на откос двери, ведущей дальше в дебри, сел светляк.

Не раздумывая больше ни единого мгновения, Нивья выпрямилась и шагнула за порог, оставляя позади вросшую в землю избу.

Ветки переплетались над головой, создавая плотный полог, сквозь который не видно было неба. Сперва Нивье даже показалось, будто она шагнула из владений Золотого Отца в вотчину Серебряной Матери, мир мёртвых и нечистецей, где никогда ночи не перетекают в звонкие дни, замирая лишь в тусклых сумерках. Её сердце ёкнуло от страха, но она убедила себя, что в полумраке стоит винить только густые заросли. Нивья дала себе время осмотреться и заметила, что и тут светляки ждут её, сидя у границ тропы.

Подобрав юбку, Нивья двинулась вперёд. И тут же путь ей преградила высокая фигура.

Нивья вскрикнула от неожиданности и зажала себе рот рукой, не веря глазам.

На тропе стояло нечто.