Дорога тайн

Учитывая, с каким пренебрежением Кларк именовал Дороти одной буквой Д. – не говоря уже о том, с каким отвращением он называл Дороти «этой самой дочерью» и насколько его отталкивала вся эта история с матерью-дочерью, – ну, стоило ли Хуану Диего еще больше расстраивать Кларка предположением, что бедняжка Лесли переспала с Д.?

«Я не виновата в том, что случилось с детьми», – написала Дороти. Как писатель Хуан Диего обычно чувствовал, когда рассказчик намеренно менял тему; он знал, что Дороти отправилась в Эль-Нидо не из желания стать няней.

Он также знал, что Дороти была слишком прямолинейной – когда хотела, она могла быть очень конкретной. Однако обстоятельства того, что произошло с маленькими мальчиками Лесли, были расплывчаты – возможно, не случайно?

Вот о чем думал Хуан Диего, когда самолет приземлился в Маниле и писатель проснулся.

Он, конечно, не мог понять, почему молодая женщина, сидевшая рядом с ним ближе к проходу, держала его за руку.

– Мне очень жаль, – искренне сказала она.

Хуан Диего ждал, улыбаясь ей. Он надеялся, что она объяснит, что имеет в виду, или хотя бы отпустит его руку.

– Ваша мать… – начала было молодая женщина, но остановилась, закрыв лицо руками. – Мертвый хиппи, мертвый щеночек и все остальное! – вдруг вырвалось у нее. (Вместо того чтобы сказать «нос Девы Марии», молодая женщина, сидевшая рядом с ним, прикоснулась к собственному носу.)

– Понятно, – только и сказал Хуан Диего.

Я что, с ума сошел? – подумал Хуан Диего. Неужели он всю дорогу разговаривал с незнакомой соседкой? Или его угораздило встретиться с телепатом?

Молодая женщина внимательно смотрела в свой сотовый телефон, и это напомнило Хуану Диего о его собственном мобильнике, который он и включил. В награду за это маленький телефон завибрировал у него в руке. Больше всего ему нравился режим вибрации. Ему не нравились все эти «звуковые сигналы», как их называли. Хуан Диего увидел, что получил сообщение от Кларка Френча – не короткое.

Романистам не очень вольготно в усеченном мире текстовых сообщений, но Кларк и тут стоял на своем – от него было не отвязаться, особенно когда он был возмущен чем-то. Текстовые сообщения не предназначены для филиппик на темы морали, подумал Хуан Диего. «Мою знакомую Лесли соблазнила ваша подруга Д. – та самая дочь!» – так начиналось сообщение Кларка: он, увы, услышал это от бедняжки Лесли.

Мальчикам Лесли было девять и десять лет, а может быть, семь и восемь. Хуан Диего пытался это вспомнить. (Их имена не удержались в памяти.)

Имена у мальчиков вроде как немецкие, подумал Хуан Диего, и тут он был прав. Отец мальчиков, бывший муж Лесли, был немцем, владельцем гостиниц по всему миру. Хуан Диего не мог вспомнить (или ему никто не сказал) имени немецкого гостиничного магната, но бывший муж Лесли как раз и занимался тем, что скупал первоклассные отели, испытывавшие финансовые проблемы. А Манила была базой азиатских операций немецкого отельера, – по крайней мере, так предполагал Кларк. Лесли жила везде, в том числе на Филиппинах; ее маленькие мальчики объездили весь мир.

Хуан Диего прочитал сообщение Кларка на взлетно-посадочной полосе после прилета из Бохола. В нем от имени Лесли было выражено нечто вроде обиды католички, оскорбленной в своих лучших чувствах. В конце концов, бедняжка Лесли – человек веры, и Кларк чувствовал, что с ней опять поступили непорядочно.

Кларк писал следующее: «Остерегайтесь водяного буйвола в аэропорту – он не такой смирный, каким кажется! Он потоптал Вернера, но раны несерьезные. Маленький Дитер говорит, что ни он, ни Вернер не сделали ничего такого, чтобы вызвать нападение. (Бедняжка Лесли говорит, что Вернер и Дитер „не виноваты в провоцировании буйвола“.) А потом маленького Дитера ужалили плавающие существа – на курорте их называют планктоном. Ваша подруга Д. говорит, что жалящие существа были размером с человеческий ноготь, – Д., плавая с Дитером, говорит, что так называемый планктон напоминал „презервативы для трехлеток“, сотни презервативов! Аллергической реакции на миниатюрные жалящие презервативы пока нет. „Это явно не планктон“, – говорит Д.».

«Говорит Д.», – подумал Хуан Диего. Рассказ Кларка о буйволах и жалящих тварях мало чем отличался от рассказа Дороти. Образ «презервативов для трехлеток» был убедительным, но Дороти на свой манер туманно намекала, что буйвола спровоцировали. Она не сказала – как.

В аэропорту Манилы, где Хуан Диего пересаживался на другой самолет, чтобы добраться до Палавана, не было водяных буйволов. Новый самолет был двухмоторный, сигарообразной формы, с двумя рядами сидений по обе стороны прохода. (Хуану Диего не грозила опасность рассказать совершенно незнакомому человеку историю о пепле, который они с Лупе так и не развеяли в святилище Гваделупы в Мехико.)