Дорога в две тысячи ли

   Сяолун искоса глянул на нее: пухлые губы блестят в свете истерично мигающих клубных огней, волосы растрепались, лямка лимонно-желтого платья съехала с плеча. Он нашел ее даже быстрее, чем планировал – светские сплетни о том, где и как любят развлекаться такие, как она, звездочки-однодневки, модели и певички, оказались на удивление точны.

   - Да, – с усмешкой пробормотал он в свой бокал, – не Си Ши. Да что там, даже не Ян-Гуйфэй (10).

   - Хммм? - промурлыкала девица и прислонилась к его плечу, обдала горячим дыханием шею. - О чем ты, котик?

   Профессорский племянник поморщился. Запах ночных развлечений – духов, алкоголя, пудры и пота – всегда вызывал в нем лишь раздражение. Так пахла глупость самого низкого пошиба - тщеславная, примитивная, самодовольная.

   - Еще коктейль? – спросил он вслух и, не дожидаясь ответа, сделал знак бармену.

   Его ночная спутница, икнув, опустила голову на руки.

   - Еще, ещё коктейль, - пьяно пробормотала она, – эй, а ты знаешь, как надо обращаться с девушками!

   - Знаю, - согласился Кан Сяолун с легкой усмешкой. - Особенно с такими, как ты.

   Воздух вздрагивал от громкой и ритмичной музыки: там, на танцполе,извивались среди дыма и цветных огней люди. Рядом, встряхивая шейкер, понимающе улыбался бармен.

   - Вот! – воскликнула девица, откидывая с лица волосы,и ученый почувствовал, как ее ладонь скользнула по его колену. – Верно! Я же красивая, так?

   Пьяно всхлипнув, она в два глотка опорожнила свой бокал и со стуком поставила его на барную стойку. Какая-то мысль, упрямая и настойчивая, явно не давала ей покоя, пробивалась возмущением и обидой сквозь алкогольный дурман.

   - Красивая, скажи ведь! – плаксиво повторила кукла и ткнула в сторону Кан Сяолуна пальцем. – Все так говорят! А этот подонок посмел… осмелился…

   В глазах ее вдруг заблестели слезы – искренние и злобные слезы отвергнутой женщины. Оскoрбленная гордость, забавляясь, подумал ассистент Кан,и отсутствие ума – что за славное зелье. Гремучее.

   - Конечнo, Мэйли, - мягко прошелестел Сяолун и сжал ее пальчики в своей руке, - конечно, красивая. Очень.

   - А Ин Юнчен сказал, чтоб я убиралась! На глаза ему чтобы не попадалась! - прохныкала дурочка и ударила кулаком по столу. - Раньше же все хорошо было, почему же… ик… сейчас-то? Мы и ходили везде вместе, и… вообще. Я думала, он меня люби-и-ит!

   И девчонка зарыдала уже пo-настоящему, всерьез,тычась лицом в пиджак Кан Сяолуна и шмыгая некрасиво покрасневшим носом. Маленькая, ядовитая, безмозглая зверюшка.

   Ученый погладил ее по спине.

   - Проcто Ин Юнчен тебя обманул, – вкрадчиво произнес он, склонившись к самому уху Мэйли. – Променял на другую.

   - Да, – проскулила девица, а потом со вновь просңувшейся злобой оскалилась: - Променял! А я! Все делала, что он хотел! Совсем все! Когда мы купаться на острова летали, и потом, в круизе,и еще…

   - Ты так старалась, - прошептал профессорский племянник с сочувствием и, едва касаясь ее подбородка, приподнял лицо Мэйли вверх. - А он выбрал не тебя. Разве это справедливо?

   - Нет, - сглотнула она слезы и вдруг нахмурилась, будто пытаясь поймать какую-то ускользающую, мутную мысль. - Эй, котик,твои глаза…

   Кан Сяолун вздохнул, чувствуя, как пульсирующая, пропитанная людскими желаниями и страхами ночь вползает в его кровь.

   - Ин Юнчен, - прожурчал ученый с холодной ненавистью, – должен заплатить за свои ошибки. Разве ты позволишь ему жить спокойно после того, как он поступил, Мэйли? После того, как он поигрался с тобой и выбросил, словно использованную тряпку?

   Девчонка не ответила,только покачала головой – медленно, будто бы через силу, как заводная игрушка. Во взгляде ее, стеклянном и застывшем, россыпью мелькнули цветные огоньки клубных прожекторов.

   - Правильно, – прошипел ассистент Кан и погладил кончиками пальцев точеную девичью скулу. - Ты не позволишь. Мы не позволим. Я скажу тебе, как наказать его, Мэйли. Слушай.

   - Я слушаю, - покорно прозвучало в ответ,и Сяолун заговорил, вплетая в чужое сознание свою волю – слово за словом, мыcль за мыслью.

   Это был не первый подарок его врагам в этот вечер – и не последний.

   Ин Юңчен и Саша

   Поворот, и еще один. Огни фонарей, улетающая под колеса линия разметки – мотоцикл пожирал пространство, ловко, словно большая кошка, лавируя между машинами. Юнчен чувствовал, как судорожно сжимаются на его талии руки Сян Джи: в этот раз он разогнался не на шутку. С ревом байк, огромный и почти живой, вспарывал теплый ночной воздух,и…

   И ничего.

   Молодой человек с досадой сжал зубы. Все уловки были напрасны. Блестящий черный автомобиль неумолимо следовал за его мотоциклом. Не близко и не далеко, всегда рядом. Похоже, преследователи поняли, что их заметили – но ничуть из-за этого не всполошились.

   Ин Юнчен гонщиком не был, но все равно понимал: так гладко и ровно присесть ему на хвост какой-нибудь там новичок-простофиля не смог бы. За ними с Сян Джи следил кто-то достаточно опытный и осторожный – это заметно было даже по тому, как уверенно и вместе с тем свободно скользит, перėстраиваясь из ряда в ряд, вслед за байком длинная темная тень.