Дорога в Гандольфо

– Со службой «Тысяча шестьсот», майор, – произнес, расхаживая по гостиничному номеру «Беверли-Хиллз», молоденький лейтенант, в котором, на взгляд Сэма, было еще много мальчишеского, – вы будете поддерживать связь только через меня. Можете называть меня Лоудстоун, майор, и прошу не упоминать по телефону ничьих имен.

– Лейтенант Лоудстоун, «Тысяча шестьсот». Звучит красиво, – сказал Дивероу, наливая себе еще один бурбон.

– Я бы посоветовал быть полегче с выпивкой.

– А почему вам самому не слетать в Китай? Вместо меня, хочу я сказать?

– Вам предстоит долгий-долгий полет.

– Вовсе нет, если его проделаете вы.

– В каком-то отношении я и сам был бы не прочь отправиться туда. Вы представляете себе, что это такое – семьсот миллионов потенциальных покупателей? И я, понятно, хотел бы получить от вас кое-какие сведения об этом рынке.

– От кого?

– Речь идет всего-навсего о скрытом, так сказать, наблюдении.

– О!.. Скрытое наблюдение!.. А почему бы вам самому не взглянуть…

– Какие у нас там возможности? – Лейтенант стоял у окна со сцепленными за спиной руками.

– Ну вот и летите туда, ради бога! Через тридцать два дня мне позволят наконец покинуть этот Диснейленд, и посему я не желаю менять свою форму на какой-то китайский халат.

– Боюсь, что я полететь не смогу, сэр. «Тысяча шестьсот» сейчас нуждается в прокитайских настроениях. Хлопанье дверьми ушло в прошлое. Оно превращается в органную музыку в Дэннеморе… Черт! – Повернувшись от окна, лейтенант подошел к письменному столу, на котором лежало с полдюжины фотографий размером пять на семь. – Здесь все, что вам надо, майор. Они, правда, немного смазанные, но тот, кто нам нужен, вполне различим! И теперь он, конечно, не сможет ничего отрицать.

Взглянув на покрытые пятнами, но все же вполне сносные снимки, переданные из Пекина по фототелеграфу, Сэм спросил:

– Он почти готов, не так ли?

– Отвратительно! – рассматривая фотографии, поморщился лейтенант. – Тут и говорить нечего.

– Если не исключить того, что… – Сэм подошел к креслу и уселся в него с бурбоном в руке. Лейтенант последовал его примеру.

– Главный следователь генеральной инспекции в Сайгоне вышлет вам свои доклады, в которых, сами увидите, полно грязи, прямо в Токио, а вы захватите их с собой в Пекин. – Молодой офицер улыбнулся своей искренней улыбкой. – На тот случай, если вам понадобится вбить в гроб последний гвоздь.

– А вы прекрасный парень, лейтенант! – сделал большой глоток бурбона Сэм. – Вам хоть известно, кто ваш отец?

– Не надо переходить на личности, майор. Речь идет об оперативном задании, где у каждого из нас своя миссия. Но оно – только часть…

– Не надо повторяться…

– …смелого плана, – глотая слова, продолжал лейтенант. – Извините, если что не так. Впрочем, если вы действительно намерены сводить все к личности, то чего вам еще надо? Этот человек – маньяк. Опасный и эгоистичный сумасшедший, вносящий повсюду сумятицу.

– Я юрист, лейтенант, – покачал головой Сэм, – а не ангел мести. Ваш маньяк уже внес свой вклад в осуществление других не менее смелых планов. И за ним стоит много людей… С восемью… то есть, хотел я сказать, с четырьмя из них я встречался сегодня.

Сэм замолчал и, посмотрев в свой опустевший стакан, подумал о том, куда это так быстро исчез бурбон.

– Все это – в прошлом, – уверенно произнес лейтенант.

– Что именно?

– Больше никто не станет поддерживать его.

– Ну и что? Разве он политик?

Сэм решил, что ему необходима новая порция горячительного: он не мог больше выносить эту скотину.

– Он помочился на наш флаг! На звезды и полосы!

– И что, попал?

– Мы посылаем вас в Китай, – не отвечая на вопрос, продолжал Лоудстоун, – самым быстрым способом… «Фантом», сделав всего две остановки – в Джоно и на Алеутах, – доставит вас с севера в Токио, откуда вы вылетите в Пекин на транспортном самолете. Все необходимые для вас бумаги из Вашингтона я привез с собой.

– Мне не нравятся китайские блюда, и, в частности, я ненавижу блинчики с начинкой, – пробормотал в стакан с бурбоном Дивероу.

– Мне кажется, вам лучше отдохнуть, сэр… Уже почти одиннадцать, а мы должны выехать на воздушную базу в четыре утра. Вы полетите на рассвете.

– Хотел бы я сказать такое же кому-нибудь: столь здорово звучит все это. Пять часов на сон. И вы будете сидеть все это время в холле, а не здесь.

– Сэр? – по-петушиному наклонил голову молодой человек.

– Я намерен отдать вам приказ, – заявил Сэм. – Убирайтесь отсюда! Я не желаю видеть вас больше – до тех пор, пока вы не явитесь привязывать к моим чемоданам бирки.

– Что?

– Проваливайте-ка ко всем чертям! – Сэм что-то вспомнил, и его слегка мутные глаза засмеялись. – Знаете, кто вы, лейтенант? Самое настоящее дерьмо. Теперь мне ясно, что это такое!