Дорога в Лефер

Но чего было не отнять у Нарсеса — так это обаяния. Даже ненавидевший его Лид улыбнулся, когда толстяк подмигнул своему собрату по синекуре.

— О, здравствуй, Лид! Давай, давай, проходи! Я дам тебе дорогу!

Нарсес развернулся боком к Лиду. Наверное, кто бы другой тем самым освободил дорогу, но только не в случае с этим виночерпием. Поперёк он был едва ли меньше, чем вширь. Так что всё равно было, боком или спиной он стоял: пройти оказывалось совершенно невозможно. А потому Лиду оставалось ничего другого, кроме как ответить учтивостью на учтивость.

— И тебе радоваться жизни и службе, добрый друг мой Нарсес!

Лид старался быть как можно более вежлив и подобострастен. Человеку будет приятно, а Лиду — тренировка речей пред ванактом.

На потном лице, с которого свисали сизые, такие же жирные, как и сам Нарсес, прыщи (ванакт порой забавлялся их лицезрением), появилось нечто вроде кривой ухмылки. Но — лишь на мгновение, после которого обычная учтивость оказалась запечатлена на лице виночерпия.

— Благодарю, но мне хотелось бы проявить учтивость к тебе, мой дорогой Лид.

Бедняга не знал даже, как поступить. Видно было, что Нарсес забавляется, желая вырвать из Лида речами и действиями своими грубость. Ну уж нет, Нарсес этого не дождётся!

— О, я признателен тебе, славный мой друг, но прошу, проходи!

Лид улыбнулся. Если быть честным до конца, то он готов был похлопать по спине «славного друга», да так, чтоб промеж рёбер воткнуть клинок. Но что делать, что делать? Ничего поделать нельзя. Оставалось только улыбаться и тренироваться в славословиях.

Они бы ещё долго могли так упражняться, не прозвучи второй удар церемониального жезла. Оставалось всего лишь несколько минут до начала церемонии приёма сановников.

— Скорее! — Нарсес проявил недюжинную прыть, стремглав помчавшись в конец коридора, к обитой серебром двери.

Подобрав края роскошного плаща-скарамангия, вышитого кусочками смальты, он нёсся во весь опор. Только на шаг отставал от него Лид, позабывший обо всём на свете.

Но вот он, скрип двери, — и яркий свет, больно резавший привыкшие к полумраку коридоров глаза. Потоки шли из-под купола зала. Творение чудотворцев-архитекторов, он парил над колоннами — в самом деле парил. Капители, прежде державшие на себе всю тяжесть постройки, теперь были не более чем украшением, а поддерживаемое чудесным ремеслом творение зодчих порой, следуя порывам ветра, крутилось вокруг своей оси, превращаясь в золотисто-голубой калейдоскоп. И только образ Первого ванакта, запечатлённый в центре купола, оставался неизменным. И был он столь прекрасен, что даже Лид, сотни, а то и тысячи раз бывший в этом зале, залюбовался. Жаль только, что лишь крохи мгновения довелось ему лицезреть это чудо. Иные не успели моргнуть, как Лид уже занял своё место по правую руку от шитого золотом ковра.

Оглядеться, быстро-быстро. Да, всё верно. Нарсес стоит одесную, Елий ошуюю. Так. Всё правильно. Значит, они заняли должное место среди придворных. Теперь оставалось дождаться третьего удара, и ванакт явится своим служителям во всей красе.

— Мы уже сделали ставки, Лид, кому ванакт сегодня окажет милость, — едва слышным шёпотом произнёс Елий. — Ты уж не подведи, я поставил целый иперпер на тебя.

— Сделаю всё, что возможно, — процедил сквозь зубы Лид, глядя в центр зала.

Придворные заволновались, наполняя всё вокруг бряцаньем самоцветов и драгоценных украшений. Верный знак того, что…

Тук-тук-тук. Распорядитель торжеств стукнул в третий раз — трижды. Началось!

Тот же распорядитель затянул «Многая лета», и стогласый, стоголовый хор служителей и придворных затянул славословие ванакту. И вот он вошёл, торжественно, храня полное молчание. Пред ним шли варвары с гигантскими секирами. Руки их точно выкованы были из золота — столь многими браслетами они были украшены.

Позади варваров неспешно, едва переставляя ноги, двигались принципы — первые среди воинов, гвардия. Алые плюмажи их из конского волоса колыхались на ветру, шедшем из-под дворцового купола. Принципы несли копья, на остриях которых держалось пурпурное покрывало, закрывавшее всё пространство позади них.

Лид мысленно представил себе ванакта, шедшего позади этого пурпурно-алого щита. Вот он, гордо вскинув голову, размышляя о вечном, об империи и о том, как бы наградить расторопность вернейшего слуги его, Лида, вышагивал по мраморным плитам, и звуки шагов его…

И точно! Когда варвары, а вслед за ними принципы, остановились, то слышен был только гул шагов ванакта. Вот-вот поднимут покрывало…

Распорядитель поднял руку с зажатым жезлом и воскликнул: «Славься, трижды благословенный! Мир готов к явлению твоему!». И точно! Принципы опустили копья на плечи враваров, алый покров ниспал на их могучие, загорелые спины…