Дорога в Лефер

В глазах было пять зрачков: три в правом и два в левом, и все — разного цвета. Зрачки те были меньше, чем у обычного человека, и занимали почти всю ширину глаз, отчего белки были едва заметны.

Лицо же, прежде, кажется, загорелое, теперь было бледным как у почившей от чрезмерного желания стань тонкобёдрой девы.

Олаф моргнул. Странный человек ответил тем же.

Недоверчиво прищурившись, Счастливчик прошептал, точно боясь ошибиться:

— Конхобар? — лицо странного человека засияло от радости. — Конхобар из Альбы?!

Имя это в его устах звучало громом в зимнее утро над болотом: в звуках было столько же удивления, сколько гнева и презрения.

— Я, о славный словами и деяниями своими Дагд. Сегодня день моей битвы и моих наград, — звенел весенний ручеёк из жидкого железа.

Дагд вскинул подбородок и… засмеялся. Где-то вдали, за окоёмом, зазвучал гром и сверкнули молнии. Здесь же, над Равниной битв, сверкало солнце в окружении облаков. Но, наверное, такова уж была природа здешних мест: даже эхо слов звучало звоном клинков. И теперь, в день битвы, в день, когда наступало время получать самую дорогу честь для воина, настал черёд поединка между славнейшим воином Альбы Конхобаром и Высшим Филидом Дагдом.

Тот вновь рассмеялся, но теперь гром не звучал. Смех этот был скорее понимающий, проникновенный, чем озлобленный. Он смеялся долго, кажется, слишком долго для почтенного филида, слышавшего поступь богов, скрепляющих миры своими шагами.

— О, я понимаю, понимаю! — Дагд обратил свой взор в сторону заходящего солнца. Световое пятно едва-едва сузилось. — Это интересно. Очень интересно. Хотите, чтобы я наложил особые запреты, соединённые с невиданной мощью? Понимаю… Понимаю…

Эхо разнесло: «Не принимаю… Не принимаю…»

Дагд наконец-то посмотрел прямо в глаза Конхобару. Там, где взгляды их соприкоснулись, воспылало ярчайшее пламя. Образно говоря, конечно, образно говоря. Оба — воин и филид — улыбнулись одновременно. Затем Дагд сделал призывный жест, и Конхобар, сделав шаг навстречу неизбежному, опустился на колени перед Высшим Филидом Дагдом Уп Кумхалом. На губах Конхобара играла улыбка. Согласитесь, редко кто так радостно опускался на колени пред одним из своих страшнейших врагов — дядей, из чьего дома он умыкнул его дочь, а свою жену. Словом, у них были не просто тёплые — пламенные, полностью взаимные чувства…

— Что ты здесь делаешь? Где мы вообще оказались? — перестав моргать, Олаф нашёл в себе силы заговорить. — Местечко то ещё!

— О Везучий, славный своими бранными, — то ли Конхобар не очень хорошо изъяснялся на леферском, то ли изъяснялся слишком хорошо и многое знал, — подвигами! Это столь давняя и долгая история, что мне или придётся затратить на неё всю ночь — или время десяти шагов.

— И сделай это как можно скорее: смотри, Ричард заволновался. Нехорошо, когда маги волнуются. Это пахнет жареным, — Олаф принял игру в многозначные выражения, предложенную Конхобаром.

Ричард, действительно, несколько раз взмахнул головой, отчего волосы его разметались по лбу, застя глаза. Магус сидел на лавочке, устремив взгляд свой внутрь, в глубины собственной души. Если, конечно, таковая у него была: сам маг подчас сомневался в этом. Ну откуда ей взяться, если…