Дорога в Лефер

Олицетворение смерти, наплевав на все приличия, рыгнуло. А мгновение спустя из-под гладкого черепа раздался мелодичный напев. Конхобар, подобравшись, прислушался к мелодии… А спустя мгновение подхватил её…

Чарующая и притягательная, песнь сия рвалась наружу, унося прочь из мира сего, становясь ещё прекраснее оттого, что ни слова не было из неё понятно Олафу и Рагмара. И только Ричард из их небольшого отряда понимал, о чём поют эти двое. Он понимал и — в сумраке то было легко — незаметно для других плакал. Слёзы его двигались в такт старинной песне.

Арфу тронь, филид,
Жизнью расплатись за стих.
Все что есть в миру — забудь.
Только не забудь мой рассказ, филид.

Смех забудь, филид.

То был древний государь,
Чьё имя Альба вспоминала встарь.
Только жизнь его прошла, филид.

И покой забудь, филид.

Он уходил один, один.
Средь воронов и костей.
Он был один, понимаешь, филид?

Ты про кровь забудь, филид.

Боги звали короля к себе.
То подвиг был, богов достойный.
Но где те боги, когда люди мрут, филид?

Ты про смерть забудь, филид.

Кто король был, умолял.
Он просил небесных дать земной приют его костям.
И, не в силах отказать, обрекли его, филид.

Ты про гнев забудь, филид.

Кто король был, тот восстал.
Наречённый стражем душ,
Он остался здесь, средь любимых тропок и долин.
Понимаешь, кто то был, филид?..

Ричард, не в силах перевести слова этой песни на родной язык, понимал лишь исковерканный смысл сего песнопения.

Но Конхобар — о, он понимал. А потому тоже плакал. Он оплакивал первого короля древней Альбы, не пожелавшего даже во смерти покидать детей своих. И каждый герой, в чьих жилах текла хотя бы одна кровинка тех, кто шествовал по бесконечным лугам и петлял меж вековечными холмами, понял бы слёзы эти. Понял бы — и зарылся лицом в ладони. Потому что ни один, в чьих жила текла ходя бы одна кровинка той крови, не мог без сердечной боли слушать эту песню…

* * *

— Лишь одну легенду я не записал сюда. И не жалею о том, совсем нет. Она навсегда должна храниться лишь на устах, ибо пергамент не сможет рыдать, а буквы не смогут дрожать, рассказывая её, — грустно улыбнулся Дельбрюк.

На столе его лежало одно из тех самых писем. Ещё один из его учеников ушёл в Мир.

— Что это за легенда, учитель? — Ричард обратилась в стрелу, готовую полететь в заокраинные земли и поразить цель. — Прошу Вас, расскажите!

— Вы действительно того хотите, юный Ричард? — Дельбрюк скосил взгляд на ещё неоткрытое письмо.

Зная, что там написан, Рудольф подумал, что сейчас самый подходящий момент вспомнить то древнее предание.

— Тогда слушайте, Ричард, но обещайте хранить это предание в самом надёжном месте.

В ответ на немой вопрос удивлённых глаз Ричарда, Дельбрюк прижал ладонь к сердцу. Магус кивнул.

— Что ж… Храните эту легенду, Ричард. Вы достойны того, чтобы уйти в Мир, вспоминая в свои последние мгновения это предание, столь сказочное и вероятное, что сразу понимаешь — то было на самом деле…