Дорога в Лефер

Верховный король Альбы, собравший воедино все кланы своего народа, страшился за будущее новорождённого государства. Был он уже не столь молод, и, хотя был у него сын, знал, что нелёгкие времена предстоит альбианцам пережить в будущем. Пребывая в тяжких раздумьях, он страшно заболел и слёг. Лекари и филиды — все предвещали, вторя друг другу, скорый конец великому владыке. И вот соседи, давным-давно ждавшие удобного момента откусить кусок землицы от Альбы, подняли головы. Словно сговорившись (а может, так на самом деле и было), они напали со всех сторон. Альбианцы сражались яростнее львов и сильнее обречённого на смерть бурого медведя. Но не в силах они были без своего владыки сдержать вражий напор. Когда плач и стенания донеслись до башни, на самом верхнем этаже которой располагались королевские покои, правитель Альбы пришёл в сознание. Услышав печальный зов своего народа, наплевав на просьбы врачей и мольбы родных, он опоясался мечом. Говорят, что то был волшебный меч, подаренный королю обитателями иных миров, ангелами. И едва коснулся он прохладного металла, как сознание его пронзило понимание: приближается последняя его битва. Но знание это лишь укрепило волю короля, и он отправился на бой.

Они дрались от заката до рассвета и от рассвета до заката, напоив землю до самых корней древних холмов кровью и болью, но ещё — верой, верой в победу. И они победили. А точнее, просто истребили врагов. А король…

Он уходил, обессиленный, но победивший. Подарок ангелов словно бы прирос к деснице его. И, превозмогая боль, встречая вечную тьму, он озирал просторы родной страны. Король молил богов оставить его здесь, чтобы даже после смерти хранить и оберегать народ свой. Только-только пережившие Великую Смуту и прибывшие сюда, альбианцы так нуждались в защитнике, который оберегал их даже от страшного Судии…

И жаворонок, чья голова была увенчана небесной лазурью, уселся на кончик меча Верховного короля Анку. Когда вечная ночь пала на чело его, правитель благодарил богов, внявших мольбам его…

Дельбрюк сидел под пледом, и слёзы его градинами скатывались по щекам…

* * *

А сейчас плакал Ричард, оплакивавший своего учителя. Наверное, каждый, кто пел эту песню и понимал значение её слов, поминал дорогих людей, ушедших в иные миры.

Вот и Конхобар плакал…

А на столе, прямо под черепом Анку, едва заметно расплылись две капельки…

Из тьмы, что скрывалась внутри Анку, раздалось глухое бормотание на полузабытом древнем наречии Альбы. Знавший перевод песни, Ричард не сумел понять, что значат эти слова — и значат ли что-то вообще.