Дорога в лето

Может быть, я не хочу тебя видеть, потому что ты меня предал. Но это тоже ложь. Не хочу, чтобы Мэт уходил, и даже не верю в то, что он меня предал. Я знаю, что он был в ненужном месте, а я зашла в ненужное время. Но мне всё ещё больно.

— Это всё звучит отлично, Мэт, — выдыхаю я с сарказмом. Я вспоминаю лицо Корин и лицо той девушки в постели Блейка. — Но что случится, если ты встретишь другую девушку?

Мэт серьёзно смотрит на меня.

— А что случится, если ты найдёшь другого парня? Или устанешь от меня, или устанешь от наших отношений? Мы поговорим, поссоримся, может даже расстанемся. Но я скажу только одно — мы расстанемся как взрослые люди, без измен или обвинений.

— Зачем париться, Мэт? — Я горько усмехаюсь. — Зачем нам париться, если мы стоим сейчас здесь и обсуждаем наше будущее расставание?

Наши глаза встречаются. Я хочу, чтобы Мэт сказал что-нибудь, ради чего стоит рискнуть и дать ему шанс. Когда он, наконец, начинает говорить, его голос звучит тихо, но уверенно:

— Потому что недавно я узнал, что жизнь коротка. И я не хочу тратить своё время на того, кто не делает меня… достаточно счастливым. — Мэт останавливается и смотрит мне в глаза. — Я лучше проведу его с тем, с кем мне хорошо.

У меня в горле появляется нехороший комок, и я как всегда пытаюсь сглотнуть его. Но моя нижняя губа начинает дрожать, полностью выдавая меня.

— А ты разве нет?

— Я могу тебя ранить, — отвечаю я.

Могу быть эгоистичной и злой, могу поступать безумно. Например, вызвать эвакуатор. Могу обидеть его, точно так же, как и он меня. Инстинктивно я скрещиваю руки на груди.

— Я серьёзно.

— Я в курсе.

— А ты можешь ранить меня.

— Наверное.

Мэт по-прежнему смотрит на меня, но его рука берёт меня за запястье. Он нежно поднимает мою руку, поворачивая бледной стороной к себе, и проводит рукой по звёздочкам, которые я нарисовала.

— Но не так. Никогда.

Мне тяжело думать, когда он прикасается ко мне.

— Я знаю.

— Ты нужна мне, — продолжает Мэт. — И если это будет значить, что мы остаёмся только друзьями, и тебе нужно время подумать… я смогу подождать.

— Эй. Это у тебя большой моральный груз. Может быть, именно тебе нужно время, чтобы во всём разобраться.

Он улыбается, на этот раз неуверенно.

— Нам просто нужно обращаться друг с другом осторожнее.

Тебе придётся обращаться с ней аккуратно. Так сказал мне доктор в больнице, в день, когда мне сняли гипс. Мэт пытается напомнить мне о том, что однажды я уже впустила его в свою жизнь. И тогда мне показалось, что он был там всю жизнь.

Мэт до сих пор аккуратно держит меня за запястье, чтобы не сделать мне больно. Он может кричать на меня и раздражаться, когда я отталкиваю его. Но сейчас Мэт мягок и нежен, когда разница между прошлым и будущим заключается всего в нескольких сантиметрах между нами.

Хотя у меня и остались сомнения, хотя прошлое всё ещё покрыто чёрными пятнами, я смело переплетаю пальцы своей здоровой руки с его. Я знаю свои ошибки. Татуировка хной на моём запястье — как карта, что должна вести меня. Звезды — это просто миллионы светлячков, разбросанных на небосводе. Но этот беспорядок становится картой, если знать, как её истолковать.

Всегда кажется, что держать кого-то за руку — это просто. Но на самом деле это может быть гораздо тяжелее и важнее, чем выглядит со стороны. Я смотрю Мэту прямо в глаза и отвечаю:

— Хорошо.

— Хорошо, — повторяет Мэт, улыбаясь.

Это наша сделка, долгожданный компромисс после целого лета тяжёлых переговоров. Я знаю, что наши ссоры так быстро не закончатся. Иногда я буду отталкивать его, но он будет приходить обратно. А если он попытается закрыться от меня, я сделаю всё, чтобы это исправить. Мы будем ссориться друг с другом, я знаю это, но ещё я знаю, что нам нужно бороться друг за друга. Вот почему я стою здесь и держу Мэта за руку.

Он поправляет гитару на спине, и мы поворачиваемся в сторону дома. Мэт отпускает мою руку, но только чтобы обнять меня за плечи. Одной рукой я обнимаю его за талию, и сейчас кажется, будто мы помогаем друг другу двигаться вперёд.

— И когда ты собирался рассказать мне о своём переезде в Нэшвилл? — Я поднимаю голову, вглядываясь в его лицо.

— А, Нэшвилл, — улыбается Мэт, демонстрируя ямочки. — Я не собирался говорить тебе об этом прямо. Хотел написать об этом песню, а потом спеть на концерте.

Я закатываю глаза и легко бью его по плечу. Но Мэт только обнимает меня крепче. Мы стоим так несколько секунд и просто смотрим друг на друга. Мои глаза припухли от того, что я чуть не заплакала, а босые ноги ужасно грязные. Я ссорилась на дороге с раздражённым певцом, который носит гитару за спиной. Всё, что сейчас произошло — ужасная неразбериха, и, возможно, мы и сами такие. Но всё же это он и я. И чувство, что всё получится, которое взрывается во мне, как фейерверк, когда его губы касаются моих. И это наше начало.

Благодарности