Дорога в небо

Чанакья с легкомыслием бога пожал плечами. Одезри очень захотелось достать нож и предложить проверить. Но что если племянник Эрлиха того и добивался своим бахвальством? Узнать возможного врага как можно лучше всегда имеет смысл. Да и Келеф не стал бы лгать. И всё же Хин недоумевал: вот если отрубят руку, чем тут может помочь воля — неужто отрастёт?

— А если б они срубили тебе голову? — поинтересовался он так, словно прекрасно знал верный ответ.

— Они — не срубили бы, — с непоколебимой уверенностью ответил Чанакья и посмотрел Хину прямо в глаза. — Вы — другое дело, — но его интонация ясно добавляла непроизнесённое «может быть».

— Отчего же ты меня не боялся? — спокойно продолжил уан. Ему приходилось внимательно следить за своими словами, чтобы, забывшись, не обратиться к собеседнику словно к равному.

— А вы тягались не со мной, — на миг напомнив Эрлиха, улыбнулся тот. — С моим повелителем, — он долго рассматривал Хина, прежде чем пояснить. — Вы согласились, приехали в назначенный день, отпустили своих людей и не убьёте меня. Хотя ни в одном из случаев он не мог вам прямо приказать. Просто его воля настолько сильна, что не разменивается на отдельных людей. Она управляет обстоятельствами, они же — всем под небесами.

Столь впечатляющего образца фанатичной веры Хин прежде не встречал.

Глава VI

Летели над полями Фориля: сотнями затопленных водой террас, узких, словно лезвие ритуального ножа или полумесяц. Крестьяне усердным трудом сложили небеса из осколков.

— Прекрасно! — громко, чтобы перекрыть свист ветра, крикнула Марлиз.

Птицы несли боевые сёдла, и девушка занимала место оруженосца позади полковника. Она сочиняла стихи, полные восторга — о, если б они столь же изобиловали талантом! Сил'ан прекрасно слышал её шёпот, но даже не думал признаваться: майор, усердно надрывавшая горло, очень его веселила.

— Вот! Мы! — порывисто выбросила руку Марлиз, и едва не ударила своего командира по уху: тот наклонился посмотреть так быстро, что она не заметила движения.

Мириады крохотных птиц купались в отражённых небесах; тая на границе одного осколка, появлялись в других. «Мы» могли оказаться любой из них. Марлиз-Чен вновь забормотала, подбирая изящные фразы.

«Сегодня праздничный день у ловцов улиток», — подумал полковник.

Полоса леса на склоне далёкой горы напоминала пояс для меча. А лететь, неспешно, сохраняя строй, нужно было на закат, пытаясь догнать рыжее Солнце, словно прюс — клубень гнета, привязанный к удочке. И когда в голубом полумраке затеплятся огни — далеко внизу — значит, вот он посёлок с неблагозвучным названием Коздем.

Полигон располагался в тридцати шести ваа[18] к северу. Ни искры, ни проблеска — будто там давно не осталось никого живого. Всадникам-людям пришлось положиться на чутьё птиц. Для Сил'ан темнота не создавала трудностей. Штурмовики садились одна за другой: вцеплялись в дёрн когтями, складывали крылья, удерживая равновесие с помощью хвоста. На земле их тут же разводили подальше друг от друга: усталые, голодные и оттого раздражённые, они могли устроить побоище.

Полковник задержался в воздухе дольше других. Он проследил взглядом за ниточкой ограды, убегавшей до самого горизонта. Полигон втрое превосходил размерами посёлок. Группы строений, обнесённые своими защитными стенами, соединялись бессмысленно длинными дорогами. Одинокие домишки, словно грибы, торчали то посреди пустыря, то на лесной опушке, то напротив громоздких сооружений, назначение которых сверху трудно было угадать. Сюрфюс видел в этом рисунке призрак былой значительности, годы бурного строительства и кто знает, каких ещё работ, окончившихся забвением.

Птиц покормили из своих запасов. Заночевали у перекрёстка двух дорог. Одна из них, уводившая к лесу, скоро круто поворачивала и устремлялась параллельно другой, стеснительно прячась за деревьями. На заре из домика у поворота вышла старуха, долго топталась на пороге, о чём-то толкуя с дверью. У калитки она сощурилась, с придирчивым недоверием — будто привидевшийся наяву странный сон — разглядывая полковника и столпотворение за его спиной. Сюрфюс столь же озадаченно посмотрел на неё.

План полигона существовал, область между первым и вторым контрольно-пропускными пунктами изображалась на нём подробно и, как выяснилось, достоверно. Все девять Сил'ан успели полюбоваться своими будущими жилищами ещё ночью, теперь то же удовольствие предстояло втрое большему числу людей. Под впечатлением от увиденного испытатели с редкой слаженностью принялись за дело: над[19] одной из площадок между домами запылали костры, весены покладисто бегали к птицам на пустырь и обратно, таща мешки с ингредиентами, в то время как дети Океана и Лун — кто с похоронным, кто с озадаченным, а кто и со всем довольным видом — варили очищающее зелье. В полдень лётчики разошлись, каждый в сопровождении своего оруженосца и пузатого сосуда с драгоценным розовым «супчиком».