Дорога в Небо. Книга третья. Работа над облаками

«Ну и пусть! – подумал тогда Славик. – Мы и дальше будем Фобос изучать автоматами и дистанционными роботами. Вон, японцы на «Светлану» две вирткапсулы завезли, и сейчас один их космолетчик и один наш, обитающие на «Свете», регулярно ползают в железных телах по поверхности! И нипочём им жара в сотню градусов по Цельсию!»

Станислав даже немного позавидовал ребятам, остающимся на орбите.

То есть не только ребятам. В этой экспедиции от Японии прилетела космолетчица. Да еще и не японка, а кореянка.

Но, какая может быть зависть, когда его ждала ПОСАДКА!

Планетолет отстыковался от «Светланы» и медленно отплыл в сторону.

Двигатели ориентации точно зафиксировали его расположение в пространстве.

Негромкий звуковой сигнал пропел в шлеме пилота несколько мелодичных и одновременно веселых тактов.

Станислав невольно улыбнулся и включил маршевый двигатель.

Струя плазмы, являющейся по сути сверхперегретой водой, ударила вперед по ходу движения, тормозя небольшой корабль, изменяя его орбиту.

Появилась слабенькая гравитация. Но ненадолго.

Славик, внимательно сверяясь с программой полета, отключил двигатель. Задержись он на доли секунды, и это сделал бы автопилот. Именно в этом состоит теперь шик и профессионализм пилотов – исполнять свои обязанности настолько четко, чтобы не срабатывала автоматика!

После принятия закона о контролируемом риске почти все опасные и ответственные профессии вернули людям. До этого все больше дел на Земле и в космосе передоверяли электронным помощникам, пока люди не почувствовали, что превращаются в безвольные приложения к машинам, которые делают за них все самое сложное и интересное.

Кстати, очень важную роль в продвижении этого закона сыграла Хана Хаякава, поднявшая после полета на Юпитер волну. А Анастасия Белякова, когда ее избрали депутатом в Верховный Совет, тут же подала в Госдуму законодательную инициативу. Не одна она, конечно, но голос знаменитой космонавтки, ученой и «просто красивой женщины» добавил веса сторонникам «сохранения человеческой природы».

Так что сейчас именно Станислав Бойченко вел планетолет на посадку, а умная и чуткая автоматика лишь подстраховывала его, готовая, правда, перехватить управление, если он зарапортуется. Но он этого не допустит!

А корабль все ближе к Марсу. Его плоское днище начинает ощущать сопротивление разреженной, но очень протяженной атмосферы. Но его недостаточно, чтобы остановить двадцатитонный корабль за один заход.

И Славик щелкает массивным и тугим тумблером парашютной системы.

Пиропатрон выстреливает сложенный купол назад, и микромоторчики, подергивая за стропы, добиваются раскрытия трех огромных полотнищ. По началу они очень вялые. Молекулы углекислоты слишком редки на этой высоте.

Значит, пора помочь.

И Станислав опять включает двигатели. Очень и очень плавненько, чтобы не схлопнуть парашюты. Тут крайне важно чувствовать баланс между ускорением и высотой.

Но мастер пилотирования провел сотни часов в виртуалке, имитируя этот полет и учась выходить из возможных нештатных ситуаций.

Славик сжал зубы так, что на щеках появились желваки. И медленно-медленно принялся увеличивать тягу.

В шлемофоне пропели тревожные ноты.

Новороссец быстро взглянул на монитор, чуть ускорил набор мощности.

Приятная музыкальная фраза была ему наградой.

Купола над длинным и закругленным в вершине конусом планетарного корабля наполнились невидимым газом, расправились, обретая упругую круглую форму.

А внизу буровато-красная, изрезанная горами и кратерами, поверхность Марса.

Она разворачивается, распахивается, становится из сферической плоской.

А парашюты всерьез натянулись.

Теперь они сами прекрасно тормозят корабль.

Славик выключает двигатели. Они ему еще понадобятся, но значительно позже.

Постепенно увеличивается сила тяжести.

Она уже почти как на Земле. Скорость, отображаемая на навигационном экране, все заметнее падает. Уже только километр в секунду. Все равно гигантская, но ведь и до поверхности еще лететь и лететь.

И все-таки, какими бы не были большими купола парашютов, но затормозить в атмосфере в десятки раз менее плотной, чем земная – невозможно.

Когда до поверхности осталось меньше километра, а скорость падения уменьшилась до ста восьмидесяти метров в секунду, Славик вновь включил двигатели.

И тут же услышал тревожный и бодрящий звуковой сигнал.

«Чуть поторопился», – подумал пилот.

Но, совсем чуть-чуть, и автоматика его не поправила. Все в пределах допуска.

Весь напружинившись, как тогда в пилотском кресле ведущего бой КА-59, Славик плавно, но быстро увеличил тягу.

Мельком взглянул на состояние парашютов – все в норме. Не погасли, но натяжение строп ослабло. Еще немножко…

Пора!

Еще один тугой тумблер. Чтобы случайно не нажать.

И парашюты отстрелены.

Резкий толчок, ослабление тяжести. Станислав дает кораблю упасть, оторваться от неторопливо опускающихся куполов.

Боковой маневр, и он увел кораблик из-под тонких полотнищ.

И сразу же увеличил тягу посадочных двигателей.

Неумолимая сила вдавливает его в ложемент.

Ничего, это ненадолго.