Дорога в никуда

— Ты совершенно прав, Мэцах. Именно — в таком месте. И именно по тем причинам, на которые ты указал. Хотя бы потому, что никому в голову не придет наблюдать за обычным трактиром в бедном квартале. А вот твой дом — наверняка под наблюдением. Я не хочу, чтобы кто-то подслушал нашу беседу.

— Все настолько серьезно? — старик недоуменно поднял брови. — В прошлый раз, когда ты пришел с рассказом о том, что вампиры объединяются, и у них появился король, ты не скрывался так. Ты кричал об этом на всех углах, привлекая сторонников. Что же случилось на этот раз?

Табур наклонился, отодвигая миску с колбасками в сторону.

— Мэцах, на этот раз все гораздо серьезнее. Зверь просыпается. Я видел это собственными глазами. Ты понимаешь, что это означает?

Старик сжал посох, глаза его лихорадочно заблестели.

— Черный, ты понимаешь, о чем ты говоришь? Ты уверен в своих словах? Я не могу поверить тебе.

Заклятья, наложенные столетия назад, не могут ослабнуть. Не такова их природа, ты знаешь об этом лучше меня. Шигайон может проснуться только в том случае, если кто-то извне ослабит заклятья. Но кто же настолько безумен? Я не верю тебе!

— Неужели ты думаешь, что я стал бы лгать в этом? Какой резон? Если хочешь, я открою Зеркало Вод, и ты посмотришь сам, чтобы убедиться. Он просыпается, и нужно срочно что-то делать.

— Да, тебе нет смысла обманывать таким образом. Но так не хочется верить в это. Столько лет мы жили в покое, не считая мелких неприятностей. И вот… — Мэцах нервно, залпом выпил всю чашу вина. — Знаешь, я иногда размышлял над природой Зверя. Ведь никто никогда не пробовал понять его…

— И что? Ты что-то понял?

— Я просто хотел сказать, что все, возможно, совсем не так, как мы себе это представляем.

Откуда мы знаем, что Зверь — зло? Потому что с ним в древности сражались великие маги? Но это ничего не значит! Они могли так же заблуждаться, как заблуждаемся мы. Почему Зверь нападает?

Почему считается, что он жаждет разрушить весь мир? Ты скажешь, что такова его природа? Но что мы знаем о его природе? Да ничего! Понимаешь, о чем я, Черный?

— Ты всегда хотел надеяться на лучшее, Мэцах. — Табур устало улыбнулся. — Вот и сейчас ты готов оправдать Зверя тем, что ему не хватает понимания. Ты и тогда, с вампирами, не хотел поверить в то, что они собираются захватить мир. Все говорил о том, что это — нерационально.

— Да. — Мэцах понурился. — Мне действительно не хочется верить в плохое. Я знаю, что зло — существует. Но я так боюсь умножить его своими невольными действиями.

— И предпочитаешь вообще ничего не делать?

— По крайней мере, таким образом, я не смогу ошибиться и причинить кому-то боль.

— А если это та боль, которую причиняет лекарь для излечения больного? Или ты считаешь, что лучше, если больной умрет, зато ты не доставишь ему страданий?

— А если я не смогу вылечить?

— Но если ты не будешь пытаться, то больной наверняка умрет, а так у него появится шанс.

— Ты прав, Черный, но я ничего не могу с собой поделать. Я слишком боюсь ошибиться. Я трус, наверное. Поэтому я смертен, в отличие от тебя. Я живу долго, но я уже старик и смерть моя близка. А ты, ты выглядишь точно также, каким я увидел тебя впервые, в Замке, много лет назад.

— Ты поможешь мне?

— А какой помощи ты ждешь?

— Я хочу узнать — кто пытается разбудить Зверя. Ты ведь правильно сказал о том, что древние заклятья не могут ослабнуть сами по себе.

— Да как же я узнаю?!

— Но кто из нас Повелитель Растений? Ты или я? Так и узнаешь — расспросишь свои разлюбезные травки.

— Хорошо, я попробую. — Мэцах сосредоточенно смотрел в свою чашу. — Пойдем отсюда?

— Нет, я останусь здесь на ночь, а к тебе приду утром, как и намеревался. Надеюсь, к тому времени ты все подготовишь для того, чтобы получить нужную информацию.

— Да, конечно, — старик поднялся. — Я буду ждать тебя утром, на восходе солнца.

— Вот и прекрасно. Счастливо тебе, Мэцах.

— И тебе, Черный.

Мэцах заковылял к выходу, ссутулившись, тяжело опираясь на посох. Табур посмотрел ему вслед и вздохнул, подумав, что напрасно рассчитывал на серьезную помощь, уж очень стар был Повелитель Растений, стар и труслив. Некромант налил себе еще вина, встряхнулся, выбросил из головы все мысли и начал слушать певичку, затянувшую очередную песню. Он кивал в такт головой, вслушиваясь в тонкий надтреснутый голосок, громко зааплодировал, когда девушка закончила свою балладу, и бросил ей тяжелую золотую монету. Она подхватила монету на лету, изумленно на нее посмотрела и уставилась на Табура. Маг усмехнулся, видимо девушка редко видела золото.

— Милая, спой что-нибудь повеселее, чем твои песенки о несчастной любви. Спой что-нибудь такое, чтобы душа развернулась и захотела спеть вместе с тобой. Что-то такое, что развеселит всех добрых людей вокруг!