Дорога в никуда

К тому времени, когда полк Ивана прибыл в Петропавловск, Сибирский казачий корпус был уже изрядно потрепан в оборонительных боях. Конница, она хороша для внезапного наступления, широких охватов, обходов и рейдов по тылам противника, для обороны она не годится, для обороны нужна пехота, способная зарыться в окопы и держать позиции, а пехоты у белых катастрофически не хватало. Белые, упустив возможность для контрудара, теперь безостановочно отступали, все более обрастая обозами беженцев. Железную дорогу забили составами с ранеными и больными, с наступлением холодов ждали вспышки эпидемии тифа.

Ранее прибывшие на Восточный фронт анненковские полки «Черных гусар» и «Голубых улан» успели отметиться не только в боевых действиях, но и актами неподчинения местному командованию. Привыкшие верить и повиноваться только своему атаману, который лично вникал во все нужды своих подчиненных, гусары и уланы, увидев полную некомпетентность руководства корпуса, сразу утратили веру в него. Ну, а размеры казнокрадства и бардак в плане тылового снабжения вызвал эти самые «акты» Когда их в очередной раз обделили при поставках вещевого имущества и фуражного довольствия, они просто разгромили фуражные и прочие тыловые склады, взяв себе сами, сколько посчитали нужным. После этого анненковские полки разделили и держали подальше друг от друга. Так же поступили и с полком Ивана, ему самому не дали возможности встретиться с командирами «улан» и «гусар», и он был вынужден отправлять к ним нарочных, что бы они на словах передали последние распоряжения атамана в связи с изменившейся обстановкой на Восточном фронте. Иван же получил приказ выступить в расположение одной из стрелковых бригад и вместе с ней оборонять большую станицу на тракте Курган – Омск, чтобы дать возможность эвакуировать, располагавшийся там полевой госпиталь с ранеными и медперсоналом.

Несмотря на то, что полк выступил сразу же по получении приказа и быстро передвигался по подмороженной утренними заморозками степи… он опоздал. Остатки бригады, с которой полку предстояло взаимодействовать, они встретили уже восточнее станицы, которую должны были оборонять…

– Где командир!? – кричал мятущийся между всадниками расхристанный полковник в незастегнутой шинели и папахе, из под которой виднелся грязный бинт. Ему указали на Ивана. – Я начальник штаба бригады, командир погиб, я!… Там остались госпиталь и обоз!… Есаул, я вас заклинаю, атакуйте немедленно, их еще можно отбить!…

– У вас есть хотя бы рота, чтобы поддержать мою атаку ружейным и пулеметным огнем? – осведомился Иван, глядя на бредущих в беспорядке солдат разбитой бригады, повозки, тачанки…

– Нет… извините… мы дезорганизованы, все отступают сами по себе, управление полностью потеряно, и все боеприпасы в обозе остались, и пулеметы там же побросали… – полковник в бессилии беззвучно плакал.

– У вас там кто-то остался?– догадался Иван.

– Да…– продолжал горестно трястись лицом полковник, – жена и дочка… двенадцать лет…

– А там, в вашем обозе, фураж и продовольствие есть?– вопрос прозвучал как-то не к месту, но Ивану надо было «вдохновить» и озадачить своих людей, ведь они почти израсходовали взятые с собой из Семипалатинска запасы, а в Петропавловске их обеспечить так и не удосужились.

– Да, конечно, сено есть, и мука и консервы с крупой… Поспешите пожалуйста, умоляю вас!

– Коня полковнику! – скомандовал Иван.– Покажете, как нам лучше атаковать…

Все способствовало успеху этой атаки. В первую очередь то, что красные, уверенные в полном разгроме белой бригады, никак не ожидали контратаки свежей конницы противника, к тому же пошел густой, хлопьями снег и видимость резко ухудшилась. Полк атаковал классическим охватом, одна сотня в лоб и две с флангов. Пехотная часть красных, взявшая станицу, численностью до двух-трех батальонов, выставила лишь слабое охранение, а в основном бойцы рассеялась по дворам, потрошили обоз, достреливали и докалывали раненых в госпитале, располагавшейся в здании станичной школы. Те, что грабили обоз на окраине станицы, попали под лобовую атаку и их почти полностью изрубили. Однако в самой станице красные сумели организовать оборону и при поддержки нескольких пулеметов остановили атакующих, но фланговые сотни обойдя станицу ударили по ним с тыла… При виде кровавого «пиршества», что красные устроили в обозе и станице… Рубка была страшной и беспощадной, пленных не брали, да и куда их было девать. Трупы ложились на трупы. Все было кончено через час с небольшим – не менее трех-четырех сотен красноармейцев уничтожили на месте, остальные, пользуясь снегопадом, скрылись в степи, или попрятались. Казачки и оставшиеся в станице старые казаки выбежали на улицу, показывали, где хоронятся спрятавшиеся…

Иван поторапливал своих. Казаки растаскивали скирдованное сено, укладывали на подводы, кормили лошадей…

– Станишники!… Забирайте… все забирайте, пущай вам послужит, лишь бы антихристам не досталось, – какой-то пожилой, по всему зажиточный казак настежь открыл ворота и отдавал зерно из амбара, овес…