Дорога в никуда

И вообще, соскучившись за время долгой разлуки по семейной жизни, Павел Петрович с куда большим удовольствием занимался личными делами, чем служебными, как в страховой конторе, так и по руководству подпольным комитетом. Валентина, помня реакцию мужа в их первую после разлуки ночь, усиленно питалась сама, откармливала детей. Результат не замедлил сказаться. По мере того, как она обретала свою былую телесную форму, взгляды мужа, обращенные на жену, постепенно из виновато-жалеющих превращались в желающие ее, с несвойственными его возрасту и характеру озорными искринками. Бахметьев сходил с женой на базар, и там они приобрели новую одежду на изрядно обносившуюся семью и дома все, и родители, и дети одели обновы…

Они выглядели как типичная старорежимная семья провинциального небогатого чиновника-мещанина – жена мещаночка и такие же дети, совсем не пролетарского вида. Тем не менее, Павлу Петровичу было приятно видеть именно такими свою жену и детей, а не такими, какими он их увидел в августе, голодных, измученных, в истлевшей одежде и развалившихся башмаках. И в начальное городское училище его дети тоже ходили как дети страхового агента, и там к ним соответственно относились. Единственно, что казалось странным, почему столь добропорядочная семья снимает квартиру в доме матери бывшего комиссара уездного совдепа, убитого во время восстания в тюрьме большевика? Но докопаться до ответа на этот вопрос у довольно либеральной контрразведки 3-го отдела не хватало ни времени, ни желания.

Однако, обстановка на фронте все настойчивее требовала активизации действия подполья, которое Павел Петрович успешно «законсервировал». Тихое существование семейства Бахметьевых, вдруг, всколыхнул посыльный из под Риддера от Тимофеева, которому Павел Петрович после восстания в тюрьме помог бежать из города. Посланец просил засвидетельствовать, что именно Тимофееву уездный большевистский комитет поручил возглавить отряд «Красных горных орлов». В письме Тимофеев также просил принять его в партию большевиков. На словах посланец передал, что в отряде раскол и на место командира претендует сразу несколько человек, но если на руках у Тимофеева будут запрашиваемые им бумаги, то он наверняка победит конкурентов. Павел Петрович почти не раздумывал, это была невероятная удача, получить под свое влияние в такой нужный момент совершенно «бесхозный» отряд, так называемых, красных партизан. Он тут же оформил «принятие» товарища Тимофеева в ряды РСДРПб, написал соответствующий мандат, подтверждающий, что он является доверенным лицом уездного большевистского комитета. Эти бумаги посыльный тщательно спрятал и отправился в обратный путь.

Приняв участие в судьбе Лидии Грибуниной и ее детей, Бахметьев вскоре заметил что та, вместо того, чтобы быть ему благодарной, с явным неодобрением смотрит, как на его деятельность, так и на его семью. О том же пожаловалась мужу и Валентина, попросив как можно скорее подыскать семейству бывшего председателя коммуны отдельную съемную квартиру, чтобы не жить больше с ними под одной крышей. Павел Петрович, конечно, догадывался, о чувствах женщины только что ставшая вдовой, при виде семейного счастья и относительного благополучия других… Догадывался, но даже он со всем своим житейским опытом не мог до конца постичь, какую ненависть у Лидии стала вызывать его семья.

За те две недели, что они жили в одном доме, Лидия напрочь забыла, что совсем недавно они, с тогда еще живым мужем, желали где-нибудь притаиться и переждать. Сейчас видя, что так же вот притаился, спрятался и пережидает Бахметьев со своей семьей… Лидия уже была не та, Василия расстреляли белые и она в связи с этим жаждала мести всем буржуям и казакам… всем без разбора пола и возраста. И тихий, семейный, вполне буржуазный быт семьи главного подпольщика уезда не мог ее не возмутить. Особенно раздражали Лидию обильные завтраки, обеды и ужины которые готовила Валентина. У нее кусок в горло не лез, а эти… «Эти» ели с аппетитом и получали от пищи все возможные удовольствия. И еще, находясь с детьми в соседней комнате, Лидия слышала всякий раз, когда супруги ложились на ночь, их не всегда сдержанные звуки «любовных утех». Это было выше ее сил, они с Василием последние года два не испытывали настоящего удовольствия от интимной близости. Она уже и забыла, что это такое, ощущать себя любимой, хоть и было ей всего тридцать шесть… А «эти»… Бахметьеву за сорок, его жене сорок, и они каждый день и, похоже, с удовольствием, после плотного ужина ложатся друг с другом…