Дорога в никуда

– Ха-ха… от каких таких взглядов!? Один у меня взгляд, не внизу, а вверху быть, таких как ты скинуть и самому сесть. И у нас таких как я, твердых, много, намного больше чем у вас, и они заберут все, чем вы владели. Владели да в руках плохо держали. А вот за то, что ты, мерзавец, эту мою мечту погубил… я тебя… – Тузов собрав последние силы, подался вперед и смачно плюнул кровавой слюной в сторону атамана… Плевок не долетел, но конвоиры подскочили к нему и повалили на пол…

Через полчаса Тузова вместе с прочими руководителями «Черкасской обороны» повесили. Но после этого допроса куда-то пропал и атаман. Весь оставшийся вечер и ночь его никто не видел, не было его и в избе отведенной ему на постой. Помощники атамана забеспокоились и начали искать… Лишь под утро его обнаружили в конюшне рядом со своим любимым конем Мавром. Атаман, похоже, всю ночь не сомкнул глаз, он сидел на тюке прессованного сена и курил папиросу за папиросой. Анненков курил крайне редко, только в период сильных душевных потрясений. Откровения комиссара, видимо, очень на него подействовали. Этот явно малограмотный, не знавший, что такое философия, молодой большевик просто и точно сформулировал то, что иной раз не было доступно людям ученым и вроде бы умным.

Из Черкасского и других прилегающих сел вскоре после их взятия анненковцам пришлось уйти. Там свирепствовал тиф и над пепелищами бывших цветущих сел бродили лишь разжиревшие от поедания неглубоко зарытых трупов собаки…

25

После интенсивных боевых действий по окончательной ликвидации «Черкасской обороны» основные силы Партизанской дивизии нуждались в отдыхе. Это не означало, что отдыхал и сам атаман. Во второй половине октября он срочно вернулся в Семипалатинск, ибо хотел быть поближе к основному театру военных действий. В Семипалатинск на доформирование перебросили и Усть-Каменогорский полк Ивана Решетникова. Полноценным полком, впрочем, он так и не стал. После потерь, понесенных при решающем штурме Черкассого, полк не насчитывал и двух с половиной сотен. Шли по тракту Семипалатинск-Верный. Внешне уезды и волости, где поработала анненковская контрразведка и каратели, выглядели вполне «умиротворенными», там функционировали поставленная Анненковым администрация, распоряжения исполнялись неукоснительно, одно имя атамана приводило всех в трепет.

Ни о каком красном партизанском движении в районах деятельности Партизанской дивизии не могло быть и речи. Лишь на периферии, на окраинах ее «сферы влияния» имело место существование небольших отрядов типа «Красных горных орлов», но и они напоминали о себе крайне редко. Ходили слухи, что в Усть-Каменогорске существует большевистское подполье и, вроде бы, оно пытается координировать действия разрозненных и никому не подконтрольных краснопартизанских отрядов и групп. Но все это было столь пассивно и малоэффективно, что не вызывало даже ответных карательных мер. На Южном Алтае подавляющая часть населения по-прежнему не поддерживала вообще никого, ни «орлят», ни Колчака. В то же время совсем рядом, на Северном Алтае, где не было осторожных официальных и неофициальных руководителей, кровь лилась рекой. Боестолкновения между ушедшими в партизаны крестьянами и казаками Бийской линии возобновились с новой силой после отъезда большей части бийских казаков по мобилизации на фронт. Налеты партизан на станицы и казачьи поселки сопровождались обязательными грабежами и массовыми насилиями, ответные рейды самоохранных сотен на деревни и села, ставшие партизанскими опорными базами, заканчивались тем же: грабежами, изнасилованиями, сожжением жилищ…

По прибытию в Семипалатинск Анненкову доложили, что исполняющий обязанности начальника штаба дивизии штабс-капитан Сальников часто отлучается из расположения штаба средь бела дня, ездит используя единственном в штабе автомобиль на свою съемную квартиру… Вскоре выяснилась и причина. Предчувствуя падение столицы Белой Сибири, и воспользовавшись отсутствием атамана, штабс-капитан устроил себе командировку в Омск, и в обратный путь прихватил семью. Потому и был он столь озабочен устройством жены и дочерей, в ущерб служебным обязанностям. Этого атаман, никогда не ценившей семейственности, ни понять, ни простить не мог. К тому же он и без того не высоко ценил своего ВРИД НШ. В общем, штабс-капитана от должности незамедлительно отстранили и перевели в тыловую службу дивизии.