Дорога в никуда

Из дверей уже выбежала Эмма, а за ней и Рози. Кристофер тоже появился в проеме, оперся плечом о косяк, разглядывая бегущих сестер. Сестры кинулись обниматься, шумно и радостно приветствуя меня.

— Тише-тише, — тихо засмеялась я, но на душе стало невероятно тепло и хорошо от этой семейной сцены, от той радости, с которой меня встречали.

Когда ехала сюда, старалась не думать, как пройдет эта встреча, не загадывать. Но я рассчитывала на то, что сестры и брат обижаются, злятся и встретят меня достаточно холодно.

Мы прошли в дом. Я застыла на пороге, разглядывая знакомую и любимую обстановку. Мама с невероятной заботой обставляла каждую комнату. Она любила светлые, лаконичные цвета, много живых цветов и растений. Мебель была преимущественно белая или бежевая. На стенах висело много картин.

— Я очень рад тебя видеть, — обняв меня очень крепко, тихо сказал Кристофер.

Я кивнула, смаргивая слезы, разделась и прошла в гостиную.

— Мы как раз уже накрыли на стол и ждали тебя, — с улыбкой сказала Рози.

Ждали меня? Сердце замерло от этой простой фразы.

Я оглядела своих родных, чувствуя невероятную вину, что так долго их избегала. Мне казалось, что видеть их будет больно. Но сейчас я чувствовала, скорее, счастье, тепло и уют. Я чувствовала то, что можно ощутить только в атмосфере родных, в атмосфере семьи — невероятный покой и удовлетворенность, наполненность.

Эмма была ниже меня на полголовы, ее волосы были короткие и темно-русые. Она пошла больше в папу. Курносый нос, веснушчатое лицо. Она выделялась сильнее всего. В то время как Рози и Кристофер, да и я сама, были светловолосыми. Эмме было 19, Рози 24, а Крису 28. Если бы не Эмма, то я в свои недавно исполнившиеся 23, была бы самой младшей.

Кристофер всегда был серьезным, много учился, занимался спортом. Он всегда был чем-то занят и увлечен. Казалось, что он уже родился с серьезным выражением лица. Рози была самой смешливой, легкой и жизнерадостной в нашей семье. Она много путешествовала, вела блог и любила общаться. Эмма была самой тихой, но самой творческой. Много рисовала, писала стихи и книги.

Мы прошли в столовую, которая была рядом с гостиной и сели за стол. Впервые за долгое время я действительно счастливо улыбнулась, оглядывая родных. Мне хотелось пообещать себе, что я буду впредь больше проводить с ними время и не буду от них отгораживаться. Но пока не знала, смогу ли выдержать это обещание. Несмотря на всю радость, что я сейчас чувствовала, мне было тяжело находиться в этом доме с ними.

Какое-то время мы молчали, кажется, всем нужно было переварить, что я, наконец, вернулась в этот дом, к семье.

Стол был накрыт потрясающе. Мама всегда была очень хозяйственной и воспитала в нас такое же отношение к быту. На столе всегда была несколько вариантов горячего, красивая сервировка. Она обожала семейные ужины, когда вся семья собиралась вместе. А мы все очень любили ее. И мама невероятным образом нас объединяла, дарила всем свое тепло, согревая, поэтому мы все в семье были очень дружны и с радостью присоединялись к различным семейным традициям.

— Сэмми, мы очень рады тебе, — тепло прозвучал голос Кристофера.

Я вскинула голову, переводя взгляд от тарелки, и улыбнулась.

— Рассказывайте, все последние новости, — еще шире улыбаясь, проговорила я.

Эмма и Рози, переглянувшись, начали перебивать друг друга и тараторить, вызвав у меня смех, а у Криса улыбку.

После ужина я вышла на террасу на заднем дворе, укутавшись в плед и с кружкой горячего чая. На удивление, сегодня небо было достаточно ясным и красивым. Обычно в Москве сложно было разглядеть звезды, но этой ночью они были особенно яркими. Сзади раздался скрип половиц, и я обернулась, улыбнувшись Крису. Он сел на диванчик и достал сигарету, прикуривая. Он единственный из всей семьи курил, и как бы мама его не журила, так и не бросил. Хотя много лет занимался футболом, но это ему никак не мешало продолжать курить. Наша мама всегда старалась выбирать лучшее для себя, в том числе для здоровья, поэтому активно пропагандировала здоровое питание и отказ от вредных привычек.

— Сэм, как ты? — серьезно и тихо спросил брат.

Я повернулась к нему лицом и села в кресло напротив, осматривая его резкие черты лица. Кажется, лицо стало жестче, появилась хмурая складка между бровей, губы были постоянно напряженно поджаты. Он никогда не был весельчаком, но и не был мрачным парнем.

— Хорошо, — честно ответила я.

Я точно чувствовала себя сильно лучше, чем после смерти родителей. Да, не все в моей жизни было нормально, но уже не было так больно, как раньше.

— Правда? — Крис затянулся, выдыхая дым. Внимательно следил за моим лицом, будто пытаясь прочитать мысли.

— Правда. Я никогда не стану прежней, как и моя жизнь. Их уход… слишком многое изменил. Но я снова могу дышать, представлять завтрашний день, просто жить. И это уже много, как оказалось. И этого уже достаточно.

Повисла тишина, но не напряженная, а какая-то… правильная.