Дорога в никуда

На следующее утро я проснулась с тяжелой головой. Целая бутылка вина, выпитая прошлым вечером, давала о себе знать. Первым делом я потянулась к телефону, но от Тима до сих пор не было никаких новостей. Раздраженно вздохнув, я пошла в душ, чтобы прийти в себя.

Погода, наконец, наладилась, поэтому после душа я вышла на балкон, откуда сразу нырнула в океан. С огромным удовольствием поплавав и чувствуя себя уже намного лучше, я надела красивое белое платье, соломенную шляпку и отправилась на завтрак.

Весь день я была как на иголках. Тим так и не вышел на связь. Я пыталась не думать о нем, переключиться, получать наслаждение от Мальдив, но это было сложно, учитывая, что мне нечем себя было занять. Основное развлечение — плавать и загорать, но эти занятия совсем не отвлекают от тревожных мыслей. Нашла в интернете какой-то роман, который очень нахваливали в комментариях и решила углубиться в чтение.

Когда стемнело, а часы показывали уже восемь вечера, я уже не на шутку начала тревожиться и нервничать. Прошло больше суток с того момента, как мы виделись с Тимом. Больше суток он не отвечал, не звонил, не выходил на связь. Это же не нормально? Единственное адекватное объяснение — с ним действительно что-то случилось. Но у меня не было никаких номеров, по которым я могла бы позвонить и что-то узнать.

Что же делать? Я чувствовала себя так беспомощно. С одной стороны, он — самый родной сейчас мне человек. Но с другой — я так мало знала о его жизни, и не понимала, где он, что происходит. Кому можно позвонить, чтобы хоть что-то узнать.

И тогда я приняла единственное верное на мой взгляд решение — купила ближайшие билеты до Москвы. Ближайший прямой рейс был завтра вечером. Меня накрыло паникой. Еще целые сутки здесь, в неизвестности? Единственный, кому я могла позвонить, это Майк. Но нет смысла ему звонить, он наверняка ничего не знает.

Я сходила с ума. Чувствовала одновременно боль, страх, негодование, обиду, панику. Коктейль невероятно острых чувств.

— Тим… ведь с тобой все хорошо, правда? — тихо прошептала я себе под нос.

Я спала просто ужасно. Ворочалась, мучилась от бессонницы, засыпала, а потом несколько раз неожиданно просыпалась. Только под утро я, наконец, забылась тревожным сном.

— Детка… — сквозь сон услышала я знакомый шепот. — Детка, ты такая соня, оказывается. Уже двенадцать дня.

Я резко вскочила в кровати. Передо мной сидел Тим.

— Ты… ты мне снишься? — хриплым со сна голосом, спросила я.

— Почему же? — Тим вопросительно вскинул бровь.

— Тим, это ты? — недоверчиво прошептала я.

А он даже умудрился в ответ улыбнуться. И тогда я схватила подушку и начала его бить, параллельно выкрикивая:

— Ты офигел? Я тут схожу с ума уже вторые сутки. Как ты мог? Как ты посмел? — я задыхалась от собственной злости и криков.

Мне было так больно. Он здесь, здоровый, свежий, бодрый. А у меня в груди дыра, размером с целую планету.

В итоге Тиму надоело закрываться от моих ударов подушкой, и он просто повалил меня на кровать, откинул подушку. Перехватил мои руки и закинул их над головой, а сам навалился сверху. Я спала в тоненькой, шелковой майке и трусиках, поэтому вздрогнула от ощущения его горячего, твердого тела.

— Сэм, согласен, виноват. Закрутился. Потерял счет времени, — спокойно произнес Тим.

— Ты серьезно? Не вспомнил обо мне ни разу? Ни увидел ни одного из сорока непринятых?

Послышался тяжкий вздох. Кажется, он был еще и недоволен тем, что ему приходится объясняться.

— Сэм, я был на важных переговорах.

Как будто это было достаточно объяснением!

— И что? Ты не спал? Не ходил в туалет? Не ел? Может быть, даже не дышал все это время? — зло выкрикнула я.

К черту уравновешенность! К черту терпеливость! Я тут чуть не сошла с ума.

— Сэм… — он замолчал, кажется, не зная, что сказать.

Конечно, ведь никакие слова в реальности не могли объяснить его поведения.

Я вдруг перестала крутиться и вырываться. Все силы покинули меня, как только осознание того, что он действительно здесь, рядом дошло до меня. С ним все хорошо.

— Тим, зачем все это? Я не потерплю такого к себе отношения. Не играй со мной в эти странные игры, — тихо, но твердо сказала, смотря в его темные глаза.

Он выругался, а потом прижался губами к моим губам, прошептав на выдохе “прости”.

И я ответила на поцелуй. Яростно, зло, жадно. Вкладывая все эмоции, которые пережила за эти несколько дней без него.

Его руки жадно начали скользить по телу, исследуя. Вот его рука на груди, сквозь нежную, тонкую ткань поглаживает напрягшиеся соски. Вот его рука скользит вдоль шеи, вырисовывая узоры и щекоча. Вот опускается ниже и мнет до боли попу. Тим приподнимается, расстегивая ремень и ширинку. Я тоже привстаю и тяну вверх его белую футболку. Вслед за его футболкой снимаю свою.