Дорога в никуда. Книга первая

– Согласно постановлению 4-го войскового круга Сибирского казачьего войска от 12 июля 1918 года, приказываю возобновить сбор арендных платежей с лиц, которые в текущем году пользовались распашкой, покосами и пастьбой на войсковых землях. Чиновничьи, высочайше пожалованные в награду и прочие потомственные и кабинетские участки, находящиеся на войсковой территории объявляются войсковой собственностью. Лица, которые своевольно захватили и поселились на вышеозначенных участках, подлежат выдворению с них. В случае неповиновения их надлежит арестовывать и этапировать в Усть-Каменогорск, для осуществления следствия и суда. Подписано, атаман третьего отдела Сибирского казачьего войска генерал-майор Веденин.

Тихон Никитич закончил читать и выдержал паузу, давая возможность казакам осознать услышанное. Но все ли поняли смысл приказа, осталось неясно – над площадью повисла тревожная тишина. Атаман решил не ждать и сам пояснил предписания вышестоящего штаба:

– Господа казаки, нас касается только конец этой телеграммы, насчет захвата кабинетской земли питерскими коммунарами. Раз теперь эта земля передается во владение Войску, то нам предписано коммунаров с нее согнать. – Тихон Никитич вновь взял паузу. – … Ну, что будем делать господа казаки!?…

– А что делать? Раз ты Тихон Никитич, выборный обчеством атаман, и у тебя есть выборные старики, вот с ними и решай. А нас зачем собрал? – раздался, было, недовольный голос из толпы держащих в поводу коней казаков.

– Да погодь ты, тут такое дело… Никитич прав, это надо всем вместе решать, тут с бухты барахты нельзя, – подал голос и стоявший за спиной атамана писарь.

– Правильно, что нам старики, мы сами с усами! – это уже кто-то кричал из особо разболтавшихся бывших фронтовиков.

– Ты Тихон Никитич ставь вопрос ребром, будем мы признавать власть войскового правительства, али нет. А если будем, так надо как оно в телеграмме прописано, идти громить комунию, а ежели нет, то в большевики записываться, так я думаю, иного пути у нас нету, – это вышел вперед и с мрачной улыбкой поигрывая плетью с наборной рукояткой сказал своё веское слово Егор Иванович Щербаков.

– Так, да не совсем, – вновь возвысил над толпой голос атаман. – Мы, конечно, признаём власть Временного Сибирского правительства по гражданской части и Атамана Сибирского казачьего войска по военной, иначе и быть не может. Но они все сидят далеко отсюда, а нам братцы ведь тут, а не в Омске жить. Потому я и решил собрать вас всех, чтобы этот вопрос решить сообща. Может, кому и в охотку кровь-то лить, и у него руки чешутся, но покуда я здесь атаман, то не позволю лить кровь ни свою, ни чужую без пущей надобности.

Атаман замолк, оглядывая с высоты крыльца всё увеличивающуюся толпу, собиравшуюся перед правлением. Уже подошло немало баб и детей, у большинства на лицах тревожное любопытство. Минут пять толпа многоголосно приглушенно гудела-переговаривалась, но выступать больше никто не вышел, ни старики, ни фронтовики, ни Щербаков. Тихон Никитич с удовлетворением констатировал, что станичники, всё-таки ждут его слова, его мнения. Он заговорил вновь:

– Нам господа казаки надо так всё сделать, чтобы и приказ исполнить, и чтобы никаких жертв не допустить. Потому, коммуну питерскую разгоним, а их самих арестовывать не станем. Пускай как хотят, либо в Питер возвращаются, либо здесь по деревням обустраиваются, но не скопом… Да, и ещё, прежде их разоружить надо, чтобы оружие, то какое они с собой привезли, не дай Бог, к нашим местным варнакам не попало, а то уже некоторые объявились в горах.

Площадь вновь наполнилась людским гомоном – обсуждали слова атамана. Сразу обозначился раскол: старые казаки твёрдо держали сторону атамана, к ним примкнули третьеочередники, среди которых было много сослуживцев Ивана по 9-му полку. Второочередники не выразили единства, но и они, проведшие почти три года на фронте, тоже в основном не рвались в бой. И только многие молодые первоочередники, ввиду того, что их 3-й полк всю войну нес охранную службу на территории Войска и настоящего пороха не нюхавшие, были не прочь помахать сабелькой. Видя, что большинство явно склоняется в сторону атамана, Щербаков, сам зарящийся на атаманский пернач, попробовал изменить складывающуюся тенденцию. Он вышел вперед и встал на нижние ступеньки крыльца:

– Вот что, господа казаки, такое дело сразу не решить. Давайте пока разойдёмся, покумекаем, посоветуемся, а назавтра опять спокойно без всякого сбора тревожного соберёмси и всё порешим как нам…