Дорога в никуда. Книга вторая

– Уже оказала, – усмехнулась Ольга Ивановна. – Я начальнику нашей поселковой автобазы записку написала, по просьбе самого Ратникова, чтобы помог военным машину отремонтировать. Понимаешь, просто так написала, не думая, что это возымеет какое-то действие. А он взял и согласился помочь. Сама не ожидала, а теперь вот в ответ презент, да еще какой.

– Какой презент, она, что разве бесплатно тебе привезла?

– Да нет, я бы и не взяла так. За все заплатила. Но ты же сама понимаешь, где сейчас, кроме как у военных, такое достанешь, тем более она продавец Военторга.

Мария Николаевна взяла мандарин, очистила, отломила дольку, положила в рот, зажмурилась от наслаждения:

– Ух!… Не могу… божественный вкус. В позапрошлом году я в последний раз мандарины ела, в Семипалатинске. Нас тогда туда на совещание собирали. Тоже вот так, в декабре. И в обкомовском буфете мандарины и апельсины давали.

– А я в Семипалатинске уже забыла, когда и была, лет десять, наверное, прошло, и, признаться, ездить туда не хочу. Всякий раз жуткое впечатление он оставляет, особенно в сравнении с Усть-Каменогорском. Как там за это-то время, что-нибудь построили интересное, чтобы смотрелся получше? – поинтересовалась Ольга Ивановна.

– Какое там, как был дырой, так и остался. Построили несколько двенадцатиэтажек на правом берегу, сразу как с моста съезжать, за гостиницей «Иртыш», и всё, а в остальном та же убогость. Чем в таком городе жить, лучше уж в нормальном поселке. Не в таком, конечно, как наш. А то, что касается Усть-Каманя, да там я бы с удовольствием согласилась жить, это не город, а сказка, – мечтательно закатила глаза Мария Николаевна.

– А знаешь, ведь до революции Усть-Каменогорск был всего лишь уездным центром в Семипалатинской области, захолустный городишко втрое меньше Семипалатинска, – поведала Ольга Ивановна.

– Да ну, быть не может, – удивилась не больно «сильная» в истории своего края председательница.

– Это факт, есть исторические документы о том свидетельствующие. В 1913 году Семипалатинск считался богатым торговым городом. К востоку от Урала только Омск превышал его по количеству населения. Тогда в Семипалатинске жили пятьдесят тысяч человек, а в Верном, то есть в Алма-Ате – сорок, а в Уст-Каменогорске всего пятнадцать. Еще в Семипалатинске, помнишь, там довольно много таких бревенчатых двухэтажных домов? – продолжала просвещать не больно грамотную в гуманитарном плане подругу Ольга Ивановна.

– Конечно… ветхие такие, много покосившихся, но люди в них до сих пор живут, там вроде коммунальные квартиры.

– А до революции это были дома тамошних купцов. Об их богатстве, особенно хлеботорговцев и владельцев пароходов ходили легенды. Помнишь, в «Рудном Алтае» была статья, про то, как семипалатинские купцы преподнесли атаману Анненкову погоны из чистого золота, – продолжала свою «лекцию» Ольга Ивановна.

– Поди ты! – не удержалась от восклицания председательница. – Никогда бы не подумала, что этот грязный паршивый городишко, был когда-то богатейшим, – Мария Николаевна взяла второй мандарин. – Так говоришь, тебе Ратникова много таких вот дефицитов поднесла?

– Да, порядком, полтора десятка кило мандаринов, двенадцать кило яблок, несколько банок сгущенки, тушенки, конфет пару кило. Хочу всех наших обойти и от себя сделать небольшие презенты на Новый год, по нескольку мандаринов, яблок, конфет. Пусть детей побалуют на праздник, они уже давно этого не видели, – вздохнула Ольга Ивановна.

– Кого это наших? – решила уточнить председательница.

– Ну, как кого? Кто местного корня, здесь в Усть-Бухтарме родился, или в относящихся к ней поселках, их потомков. Я таких знаю больше двух десятков семей, кто не побоялись признать казачье происхождение, – пояснила Ольга Ивановна.

– После твоих презентов, не сомневаюсь, что количество таких «смельчаков» резко увеличится, – усмехнулась Мария Николаевна. – Ну, а тогда мне-то за что, я-то получаюсь здесь не при чем, я же не казачка, или решила заодно и советской власти потрафить? – уже с вызовом спросила председательница.

– У тебя свекровь и муж кто? – вопросом ответила Ольга Ивановна.

Мария Николаевна смутилась и промолчала.

– И дети твои получается казачьего рода. Так, что если сама такая гордая, советская, им отдай, скажешь от меня, с праздником, – в голосе Ольги Ивановны тоже зазвучали нотки обиды.

– Ладно, Ивановна, не сердись. Прости ты меня, дуру, нашло что-то, сама не знаю… Мне тут с утра все настроение испортили, уголь на исходе, кочегарку скоро топить нечем будет, а вагоны затерялись где-то, завели вот… Прости, а, – понизив голос до «интимного» шепота, просила Мария Николаевна и увидев, что подруга понимающе улыбнулась, поспешила изменить тему разговора. – Так ты что бесплатно все это будешь раздавать, благотворительностью займешься за свой счет?

– Не знаю, как получиться. Кто сможет деньги отдать, отдаст, а кто нет, так нет.

– Ну, ты даешь, сама-то живешь, не жируешь. Нет, я, конечно, возьму, свекровь порадую, но изволь вот деньги получить. На сколько здесь? – председательница полезла за кошельком в сумку.