Дорога в никуда. Книга вторая

– Дела в дивизионе, в общем, у вас Федор Петрович идут неплохо. По отзывам полкового командования, у вас и с состоянием техники, и с воинской дисциплиной по сравнению с другими подразделениями заметно лучше. Да я и сам это вижу. Учебный процесс у вас организован, ну а что касается инцидента на политзанятиях, то будем считать, что его не было. Ваши аргументы в этой связи довольно убедительны, хоть и не бесспорны. Правильно я говорю? – Агеев обратился к стоящему рядом командиру полка.

– Так точно, товарищ полковник, – поспешил отозваться Нефедов. Он уже «просек», что комкору Ратников «глянулся» и теперь тоже подстраивался под эту «волну».

– Но не все, не все у вас мне понравилось. И дело даже не в том, что большинство служебных и хозяйственных построек тут в аварийном состоянии. Это действительно не ваша вина, но извините, вы, как и другие офицеры дивизиона со всем этим смирились, у вас у всех тут какая-то апатия. Надо с большим оптимизмом смотреть на жизнь, тем более, что у вас такая замечательная жена, – не удержался-таки Агеев.

Комкор был доволен собой, он нашел мудрые воспитательные слова на прощание.

– Всего хорошего, до свидания Федор Петрович. Позовите, пожалуйста, начальника политотдела. Скажите, что я его жду, – Агеев взялся за ручку дверцы УАЗика.

Стрепетов уединился в канцелярии с Пырковым. Ратников приоткрыл дверь. Замполит кротко и смиренно выслушивал наставления большого шефа. Весь его вид свидетельствовал о готовности разбиться в лепешку, если последует соответствующий приказ.

– Товарищ полковник, вас командир корпуса ждет в машине, – передал Ратников просьбу Агеева.

– Сейчас иду… Так ты все понял, Пырков?

– Так точно!

– Ну, давай, работай!

Стрепетов встал со стула, поправил сбившуюся папаху, собираясь следовать к машине, а замполит суетливо выбежал в коридор, всем своим видом показывая, что немедленно начинает претворять в жизнь только что полученные инструкции. Оставшись наедине с начальником политотдела, Ратников вновь, как и ранее после проведения политзанятий вдруг решился – когда еще получиться вот так с глазу на глаз, поговорить с таким человеком как Стрепетов. Ему казалось, что мучавшими его в последнее время вопросами о росте межнациональной напряженности в стране в целом, и в армии в частности можно поделиться только с ним, умудренным, опытным политработником. Молодой комкор в таких делах, наверняка, некомпетентен.

– Товарищ полковник, вы можете уделить мне несколько минут?

Конечно, если бы Агеев не произвел такого мягко-либерального впечатления, как раз в новом «перестроечном» духе, Ратников вряд ли бы решился задерживать Стрепетова, зная, что того ждет комкор. Но Ратников решился, а Стрепетов не отверг его просьбу:

– Давай, что там у тебя?

Начальник политотдела думал, что вопрос Ратникова действительно дело нескольких минут, потому не стал вновь садиться и в упор, прямо (они были одного роста) смотрел в глаза подполковнику.

– Понимаете, дело в том, – Ратников отвел глаза, взгляд полковника ему мешал сосредоточиться. -… Я тут, сделал для себя несколько выводов и считаю необходимым поделиться с вами. По-моему это крайне важно…

– Ты опять про политзанятия? – Стрепетов «красноречиво» взглянул на часы.

– Никак нет, хотя то, что я говорил про политзанятия, имеет прямое отношение к тому, что я хочу сказать сейчас.

– Ну, так не тяни, ближе к делу, – нетерпеливо «подтолкнул» Стрепетов.

Однако Ратников медлил, подбирая слова, чтобы начать поскладнее.

«Что еще там у него за выводы, и чего это он так волнуется?– соображал тем временем Стрепетов, глядя на подполковника.– Может жену свою к Агееву приревновал? Ишь как у того глаза-то загорелись. Тоже мне, интеллигентишка, тихоня, а туда же, увидел сдобную бабенку и поплыл. Конечно, его-то бабу с этой не сравнить, зато чья дочь. Нет родной, так не бывает, чтобы и конфетку съесть и на … сесть».