Дорога в Омаху

— Думаю, леопардом быть все же лучше, чем питоном, не так ли, мой мальчик?.. Тут на столе сок и кофе и пара пирожных. Отведай немного: они увеличивают по утрам содержание сахара в крови, что, скажу тебе, чертовски важно.

— Уж не занялся ли ты, гериатрией?[74]— съехидничал Дивероу, подходя к столу и наливая себе кофе. — Может, даже продаешь аборигенам тонизирующие средства?

— К сожалению, гериатрия здесь ни при чем: я не становлюсь моложе, Сэм, — ответил Хаукинз с печалью в голосе.

— Я как раз думал об этом, и знаешь, что решил? Что ты будешь жить вечно, представляя постоянную угрозу для нашей планеты.

— Весьма впечатляет, сынок! Но угрозы бывают и хорошие и плохие. За статус же, в который ты возвел меня, большое спасибо!

— Боже мой, ты невозможен! — пробормотал Дивероу, забирая свой кофе и садясь на стул перед письменным столом. — Мак, где ты раздобыл подобную документацию? Как удалось тебе заполучить это? И кто составил на основе этих материалов отчет?

— А разве я не говорил?

— Если и говорил, то я, находясь в состоянии шока, не уловил этого. Давай-ка начнем с секретных материалов из закрытых архивов. Итак?

— Видишь ли, Сэм, ты должен попытаться понять психологию тех из нас, кто трудился на правительственной ниве, независимо от того, в гражданской ли то было сфере, или в военной. И постарайся представить себе ту парадоксальную ситуацию, в которой очутились мы после долгих лет службы...

— Избавь меня от этой дерьмовой преамбулы, Мак! — перебил грубо Хаукинза Дивероу. — Ближе к делу!

— В общем, нас вышвырнули на свалку.

— Ясно.

— Мы могли бы сделать по крайней мере вдвое больше для развития частного сектора, если бы не считали, что результаты нашей деятельности в других областях вполне сопоставимы с достижениями в сфере финансов. Короче, Сэм, ведь м л честно вносили свой вклад в процветание системы, в которую верили...

— Хватит, Мак! Все это я уже слышал. Но ныть тебе ни к чему. У вас совсем недурные пенсии, при уходе в отставку вам предоставляется возможность накупить много чего за полцены в ведомственных торговых точках, все вы обладаете прекрасными страховками, и, наконец, уволить любого из вас не так уж легко, даже если вы не слишком хорошо выполняете свою работу.

— Это крайне узкая точка зрения, Сэм, применимая к немногим, а не к подавляющему большинству.

— Прекрасно, — промолвил Дивероу, попивая мелкими глотками свой кофе и глядя в упор на Хаука. — Учту все это. Я только что встал после трехчасового сна, вконец разбит, ты же представляешь собою легкую мишень. Так каким же образом раздобыл ты все же эти архивные материалы?

— Помнишь Броуки?.. Броукмайкла?.. Не Этелреда, а Хизелтайна?.. Того самого, на которого ты навесил обвинение в торговле наркотиками?

— Если даже мне доведется прожить четыреста десять лет, то и тогда я сойду в могилу с этими нелепыми именами на устах... Если ты помнишь, они — или он — заставили меня вынести из архива две тысячи секретных материалов, направив тем самым мои стопы по пути, ведущему в ад. Я был вынужден идти этой дорогой под неусыпным оком генерала Люцифера.

— Здесь прослеживается своего рода причинно-следственная связь. Когда Броуки не дали полагавшейся ему третьей звезды, — все из-за тебя, молодой человек, а также из-за путаницы с именами, — он решил показать свой гордый нрав и заявил об уходе в отставку. Но и в армии кое у кого имеется совесть, не говоря уже о том, что и личностные отношения играют кое-какую роль. Нельзя просто так выкинуть человека, ставшего в вооруженных силах живой легендой, и дать ему ни за что ни про что зачахнуть, за что ратовал в конгрессе богатый балбес Макартур...[75]Я хочу сказать, Броуки не собирался продавать своего богатого опыта какому бы то ни было зарубежному государству, какой-нибудь там Маниле, но и кулем гороховым пылиться в резерве ему не хотелось. Поэтому ребята из министерства обороны подыскали для ветерана работу — кое-что не слишком обременительное — в отделении «сканирования мозгов». Новая должность, помимо всего прочего, обеспечивала Броуки неплохую прибавку к пенсии, чего он вполне заслужил...

— Можешь не говорить мне, куда он устроился, — не удержался Сэм. — И так ясно: во Всеамериканское бюро по делам индейцев. Нечего сказать, велика должность!

— Я всегда утверждал, что ты самый башковитый лейтенант, какого я когда-либо встречал, мальчик!

— Я был майором!

— Однако друзья Хизелтайна понизили тебя в звании. Разве ты не читал об этом в своем демобилизационном свидетельстве?

— Я прочитал там только свое имя и дату демобилизации... Итак, мы это deja vu.[76]Ты и этот коварный Броукмайкл снова вторглись в мою жизнь... По-видимому, Броуки, еще со времен войны связанный со своими боевыми друзьями узами чести, счел возможным проветрить старые, покрытые пылью и плесенью архивы и порыться среди секретных документов.