Дорога в прошедшем времени

– Так вот мы вам это и поручим, – отозвался президент России Борис Ельцин и предложил включить это в указ.

Горбачев на решении о моем назначении от руки приписал второй пункт, в котором значилось, что я должен представить предложения по коренной реорганизации Комитета государственной безопасности.

В приемной меня встретил исполняющий обязанности председателя комитета, начальник Первого главного управления КГБ генерал Л.В. Шебаршин.

– Сразу поедем? – спрашивает.

– Назначайте коллегию на три часа дня, – отвечаю. – Я сам приеду.

А зря. Зря. Л.В. Шебаршин пользовался колоссальным авторитетом в КГБ, в ПГУ. Председатель КГБ – это его место и выигрыш для страны. Горбачев был прав, подписывая указ о Шебаршине. Но немного забыл, что он только вчера ночью освобожден из Фороса. Не учел изменений в стране. Такая, казалось бы, мелочь, день подождать. Но все состоит из мелочей. В итоге количество меняет качество. И все идет не так, как надо.

Комитет госбезопасности являлся всепроникающим ведомством, способным контролировать все. Без серьезного реформирования этой организации и установления системы эффективного государственного и общественного контроля над спецслужбами невозможно было надеяться на успех демократических реформ. Но Горбачев до самого путча (до Фороса) видел в КГБ не угрозу своим преобразованиям, а опору. А могло ли быть иначе?

Вспоминаю его политический доклад на XXVII съезде КПСС в 1986 году. Для КГБ найдены только позитивные эпитеты: «В условиях наращивания подрывной деятельности спецслужб империализма против Советского Союза и других социалистических стран значительно возрастает ответственность, лежащая на органах государственной безопасности. Под руководством партии, строго соблюдая советские законы, они ведут большую работу по разоблачению враждебных происков, пресечению всякого рода подрывных действий, охране священных рубежей нашей Родины».

Подобные оценки, явно противоречившие реалиям жизни, повторялись и в последующие годы. На протяжении всех лет перестройки КГБ являлся одной из немногих государственных организаций, структура и, главное, функции которой оставались практически неизменными. Конечно, изменения не самоцель и не всегда благо. Но подумать о своей роли в меняющемся мире надо. Уже ушли в прошлое Верховные Советы, уступив свое место действительно избираемым законодательным органам, которые, хоть и не отражали всю палитру общественных настроений, делали первый маленький шаг к демократическому обществу. Канула в Лету 6-я статья Конституции СССР, закрепляющая «руководящую и направляющую роль» компартии, хотя КПСС не спешила работать по-новому… Но Комитет госбезопасности ветры перемен обходили стороной. Он по своей сути оставался прежним «карающим мечом партии». Но этот «меч» ржавел в ножнах. Использовать его как прежде было страшно. Новые же идеи больше зарождались в низовых звеньях самого комитета, но власти было не до них. В итоге – затухающая энергия, блуждания, потеря ориентиров, недовольство, разложение…

Особенно опасным для государства, его конституционного строя являлось то, что КГБ функционировал в условиях фактического отсутствия правовой основы, хоть как-то ограничивающей его деятельность. Закон об органах КГБ СССР, проведенный через Верховный Совет CССР в мае 1991 года по инициативе В.А. Крючкова, устарел еще до его принятия.

Созданная после провала августовского путча Государственная комиссия по расследованию деятельности органов государственной безопасности под председательством Сергея Степашина в своем заключении, доведенном до сведения президента СССР М.С. Горбачева и президента России Б.Н. Ельцина, пришла к выводам, которые я разделяю на все сто процентов: