Дорога в Рим

Поднять боевой настрой легионеров старшему центуриону удалось лишь ненадолго: хоть Двадцать восьмому решимости и прибавилось, зато окружающие когорты явно пали духом. Нумидийцы налетали все яростнее, конные отряды шли на римлян вместе с пехотой, забрасывая строй копьями. Неопытные легионеры, сбивающиеся в тесные кучки в попытке увернуться от дротиков, становились легкой мишенью для врага и не могли толком обороняться. Атаки шли одна за другой — из-за численного превосходства помпеянцы налетали на окруженное войско Цезаря почти беспрерывно.

Почти как при Каррах, подумал Ромул. Разве что стрелы, пущенные из гнутых парфянских луков, были куда смертоноснее дротиков и жар месопотамской пустыни опалял тело намного безжалостнее. Правда, и здесь жажда делала свое дело: битва шла целый день, бурдюки успели опустеть, да и еды легионеры не видели с самого рассвета.

Цезарь Ромула не разочаровал: растянув фронт, он развернул каждую вторую когорту так, чтобы теснить наступающую с тыла нумидийскую конницу, а остальные когорты по-прежнему отбивали пехотинцев, волнами накатывающих на римский строй. Старшие центурионы, включая Атилия, еще раз прошли по рядам, подбадривая бойцов, и затем обе части войска одновременно налетели на врага, осыпая его оставшимися пилумами. Нумидийцы, к радости римлян, не устояли перед яростной атакой и отступили.

— Наконец-то мы задали им жару! — крикнул Сабин, услышав сигнал к возвращению на позиции.

— Ненадолго, — заметил Ромул. — Как только остановимся, они вновь нападут. Если уходить, то сейчас.

Букцины повторили команду, и в легионерах проснулась надежда: может, им все-таки удастся выскочить из западни, в которой их держат целый день? Перестраиваясь на ходу, когорты начали отступать к Руспине под прикрытием галльской конницы на флангах. Однако далеко они не ушли — с юга показалось вражеское подкрепление. Свежая кавалерия и пехота, не теряя времени, тут же пустились преследовать легионы Цезаря, приободрившаяся армия Помпея от них не отставала.

При виде новой опасности Цезарь, остановив войско, велел ему вновь повернуться. Чуть погодя Атилия нашел запыхавшийся гонец.

— Цезарю нужно шесть когорт для контратаки, — выпалил он. — Три из Пятого легиона и три из Двадцать восьмого. Командующий сказал, вы заслужили.

— Слыхали, ребята? — гордо объявил Атилий. — Цезарь заметил вашу храбрость!

Легионеры ликующе взревели. Крик, правда, вышел хриплым: горло давно пересохло от жажды.

— Каков приказ Цезаря? — спросил Атилий.

— Ему нужен отряд шириной в три когорты и глубиной в две, — доложил гонец. — Оттеснить свежее войско врага. Задать им жару, чтоб помнили. Остальные легионеры за это время отступят к Руспине.

Вскинув руку в приветствии, гонец поспешил к следующей когорте.

Атилий повернулся к солдатам.

— Я знаю, вы устали. Но теперь — одно последнее усилие. И тогда можно вернуться. — Старший центурион скользнул глазом по новоприбывшим отрядам Помпея, спускающимся с юго-восточного склона. — Загнать их обратно за холм. Сумеем?

Из рядов донеслось нестройное «да».

— Не слышу! — рявкнул Атилий.

— Да!!! — взревели бойцы, окрыленные доверием Цезаря.

Ромула приказ изрядно взбудоражил. Пускаться на такое без прикрытия конницы — значит отчаянно рисковать: в случае неудачи отряд останется сам по себе, без поддержки. Правда, просил об этом не кто иной, как Цезарь, — и просил ради того, чтобы прикрыть отход остального войска. Чтобы сделать то, что Ромул порывался — и не сумел — исполнить при Каррах.

— Вот и хорошо, — улыбнулся старший центурион.

Выведя когорту из общего строя, он дождался, пока к ней присоединятся две другие когорты Двадцать восьмого. Пятый легион располагался ближе к арьергарду, и три его когорты, отобранные для задания, уже встали поодаль от отступающего войска. Старшие центурионы перекинулись словом, и когорта Атилия заняла место на правом фланге, к ней присоединились две из Пятого легиона, остальные три выстроились за ними — и отряд двинулся вперед.

— Как так вышло? — не сдержал любопытства Ромул, когда Атилий вернулся на свое место. — Правый фланг — место для самой опытной когорты! Я думал, тут будет кто-то из Пятого.

Атилий улыбнулся.

— Мне уступили эту честь за меткий удар дротиком. Теперь у всей когорты есть шанс покрыть себя славой.

Ромул расплылся в улыбке: Атилий все больше напоминал ему Бассия. За таким командиром — решительным, бесстрашным, подставляющим себя под вражеские удары наравне с солдатами — легко идти в бой. Вот и Цезарь такой же. Поддерживать боевой дух легионеров, не оставлять их одних — для него главное. Даже сейчас, при отступлении, Цезарь кружил в задних рядах войска, подбадривая отстающих. Словно ему не за пятьдесят, а вдвое меньше.

Чего еще желать солдату под началом такого командующего?

Ромул исполнился решимостью: или выполнить приказ, или погибнуть. Его командиры и товарищи меньшего не заслуживают.

Атилий огляделся и поднял руку.

— Сдвинуть ряды, — приказал он. — Поднять щиты. Меч к бою.