Дорога в снегопад

– В ВДВ служил? – спросил Алексей, заметив у него на руке в ложбинке между указательным и большим пальцем небольшую наколку.

– Ага, в Псковской. В Чечне был… А что, тоже служили? Где? – поинтересовался охранник, переходя вдруг на «вы».

– Да давно это было, – сказал Алексей. – Ты даже названий таких не знаешь.

– Я восьмидесятого года рождения, – счел нужным сообщить охранник.

– Болград, – сказал Алексей. – Слыхал?

– Не-а, – вздохнул парень.

– А милиция куда же смотрит? – спросил его Алексей.

– Милиция! – весело фыркнул охранник, как будто Алексей сказал что-то необычайно смешное и нелепое. Но так и не удалось выяснить, что так развеселило охранника, потому что в эту минуту в кафе появился Антон в сопровождении до боли знакомого Алексею человека. Человек этот приблизился к Алексею немного развязной походкой, мощно встряхнул его руку в приветственном пожатии, и Алексей узнал Графа.

– Здорово, Фроян, – весело, насмешливо поздоровался Граф, словно они расстались только вчера, а ведь Алексей не видел Графа лет девять. – С кем бился?

Удивленный его появлением, Алексей не нашелся даже, что сказать, и только молча опять протянул руку. Во второй раз Граф пожал ее более сдержанно и деловито, с выражением какого-то профессионализма на лице, разглядывал последствия потасовки.

– Брюки жалко, – сказал Алексей, – потеребив распоротую штанину.

– Да херня, – заключил Граф, закончив осмотр раны и перевязки. – Сейчас этих брюк как грязи. Поедем щас новые купим.

– Ну куда сейчас-то, – возразил Алексей, – народ пугать. Дома-то есть.

Когда-то, в детстве и юности, Граф был Антону и Алексею и другом, и врагом. Звали его Сережа Ведерников и жил он в доме через улицу, всего-то в двух минутах ходьбы, но это, по неофициальной районной топографии, было уже совсем другое молодежное объединение. Вообще все кварталы района были поделены согласно сложно уловимым принципам и носили названия «Лимония», «Аврора», «Китайка», «Ежи» и т. п… Конечно, взрослые или престарелые обитатели района понятия не имели, что живут, скажем, в «Лимонии» или на «Тропе», а вот для подростков эти слова служили значениями сложных отношений иерархии и опознавательными знаками. В целом, правила жизни этих мини-образований мало чем отличались от жизни мирового сообщества. Большей частью между «Лимониями» и «Аврорами» держался худой мир, но нередко разгорались войны, высшим выражением которых служили массовые драки, разгоняемые милицией. Иногда внешние обстоятельства, как то конфликты с удаленными неприятелями с Сетуни и Рабочего поселка, заставляли их объединяться, однако по миновании угрозы конфедерация снова распадалась на независимые, блюдущие свою честь и интересы феодальные княжества.

Будучи ровесниками и предназначенные Кунцевским военкоматом в десантные войска, Алексей и Сережа Ведерников вместе прыгали еще от ДОСААФ в Волосово под Чеховым. Тогда-то оба они поняли, что есть некая высшая судьба, которая сближает их намного сильнее и серьезнее, чем столько лет разъединявшее дворовое соперничество, и что играют теперь они за одну команду. Мировая война представлялась им чем-то вроде хоккейного матча СССР – Канада, только вместо щитков были бронежилеты, а вместо клюшек «КОHO» – автомат Калашникова стрелковый. Что из всего этого может произойти, они задумывались не очень. В армию они отправились в один день – ранним октябрьским утром, но уже на Угрешке судьба развела их по разным концам Союза. Граф попал в Фергану, оттуда в афганский Баграм, а Алексея сначала на полгода занесло в литовский Каунас, а потом в Бессарабию, в маленький населенный болгарами и гагаузами городок Болград на берегу озера Ялпуг, который славился тремя подробностями жизни: овцеводством, виноградарством и десантниками, по численности не уступавшими собственно горожанам. Была, впрочем, и четвертая, едва ли не самая важная: именно здесь Пушкин начал писать «Цыган», но об этом Алексей узнал значительно позже.

В описываемый момент жизни Граф представлял ту благоразумную, домовитую часть десантников, которая, никоим образом не изменяя боевому братству, 2 августа тем не менее предпочитала сомнительным заплывам в печально известной луже Парка культуры удовольствия, вызывающие не столь броский общественный резонанс. Все они ходили в шикарных костюмах, ездили на дорогих машинах и в общем чувствовали себя отлично. Но воспоминания о молодости не отпускали и требовали деяний: сначала сознательные десантники создали Союз десантников, а те, кому и этого показалось мало, стали сбиваться в музыкальные коллективы с репертуаром патриотическим, но без патриотического угара тех, кто никогда десантниками не был. У Графа имелся прибыльный бизнес – он занимался перевозкой грузов, но ждал от жизни не только прибылей. Не только брать, но и отдавать хотел Граф. Где-то на каком-то концерте он познакомился со Стасом, исполнителем такого же импровизированного репертуара, и с тех пор у них составился творческий тандем.