Дорога в У.

Мытищи, дорога к тому дому утром. Сон. Речка, утки, будто Средневековый Китай. Слова из песни. Дорога: сон, песня. Цветущие деревья. Долг перед Мытищами. Я не посмел нарушить той тишины вокруг дома, будто перед музыкой. Турецкая крепость. Симфония войны. Описать дорогу и прогулку, холодный трамвай, ожидание рядом с собором на крови. Отдых по пути. Тронулись. С Богом. Мимо марсова поля, вдали замок. Кинороман. К. Путь на день рождения в метели, будто заблудился. Сердце, ум, лестница в небо. Слова словно с крыши. Библия слов на стене и на крыше памяти. Одни лозунги сменяют другие. Наша страна-голова, дом советов, с царем и без царя-в-голове: эпохи штурма и натиска, между революций, внутреннее человека и внешние события. Клюква, сок для киноромана с вечности болот. Боевые слоны, подводные лодки, космические корабли, дирижабли, гаубицы, мортиры, самурайские доспехи и мечи. Музей оружия, воскресенье, прогулка с детьми.

Вадим, дым отечества. Пароксизм любви к миру. Пацифизм как название недуга. Распыление ядов, цветы дня рождения. Девушка, улыбающаяся сквозь слезы. Сестра милосердия, поле битвы. Наклоняется и что-то шепчет раненому.

* * *

Перескакивание с одного на другое. Полет птицы с ветки на ветку, перелет в чаще. Лес, полный очарования от слов и веток в небе. От полноты в самом себе, небо. Пересказ фильма, точнее эпизода из Сатирикона. Пир у мецената, вино, дым, дебош в, роскошь, румяны, подведенные глаза. Собаки в коридоре, бульдоги, Валя рядом с собакой. Как Ева Браун, рядом с вешалкой, полной одежды как корни под землей.

Хамдамов. Анн Карамазофф, его фильм с Жанн Моро.

В зеленом пиджаке французский профессор как кюре из деревни. Проповедь свободы. Академия, деньги, снег. Рынок, цветы и фрукты. Дискурс голов, ног, рук. Внутренние и внешние органы чувств. Антенны, провода. Вчерашний звонок Бурдина. Освобождение поэзии.

Завтра праздник Сретения. Смысл встречи с большой буквы. Сквозь дым и шелк. Спуск. Ожидание на дорогах с другими, словно в семье вольной и новой. Пароксизм и парадокс страсти. Имена и книги. Дно дорог, их начало и конец. Все насыщается и кормится вокзалом, все начинается и все. Бой часов на башне. Слух и зрение. Проповедь о страсти. Дада французов. Шелка Глюкли. Романтизм пар.

Выбор между двух. Тема, дело. Душистое а.с. или папского замка изогнутая бутылка вина на столе у Бернара в Аври сюр Матран. Теория и практика выбора. Цифры, голос Эдит Пиаф в офисе академии, чай с Мариной.

Свобода, выбор и ответственность. Строительство человека. Восток есть в. Самолет над снегами. Поездка в метро в университет. Лед. Лица, книги, бумага снега. Из папируса прибрежных тростников, их шелест, крик уток, пение египетских деревень, бумага из риса. Книга о кругах, которую мечтаю прочесть. Книга мечта о поднимании, но сначала опускании. Одно-другое. Книга — китайская стена для защиты от набегов с юга. Иллюзия защиты. После получения денег в кассе. Радость от нескольких цифр на бумажках. Т.н. денежные знаки. Семиотика денег. Голая со змеей и чашей. Зима. Кассирша как у Хармса в окне. Пассионарный идеализм. Хождение за три моря. Тверской купец Никитин. Дно, по которому вы скользите ногами. Черный сюртук, бабочка, брюки. Волнение от голоса Вадима. Я спросил у Валентины: жестокий юноша? Она ответила: о да. Вадим вошел в мои сны. Его высокая стройная фигура. Строительство моста и павильона в парке. Но обрушивается цунами. Настоящий тайфун. Все безжалостно гибнет в смерче. Павильон кино. После потопа. Невский восемьдесят шесть во дворе, рядом с Паризианой. Миф о красивом юноше с телом газели.

Бурдин, он же Виктор Окладский.

Булгаков.

Бердяев.

* * *

Слово, безумие, Вадим. Гостиный двор. Свидание не то чтобы тайное, но и не очень явное, на виду у всех. Люди стоят и ждут у закрытых дверей. Люди идут. Аня из Гатчины. Приезжай, говорю, поздно вечером, как-нибудь. И поезд вдаль умчало. Двери закрылись. В следующем году.

А пока баня на углу Стремянной и Марата, пять дробь семь. Афиши кино. Американское, французское, русское. Бассейн, маленький как прорубь, после парной. Небо открывается. Там, где была церковь. Вчера была баня на Достоевского. С юношей, которого встретил на МВ. Лицо как в оспе после угрей, страшное и притягивающее, лицо жабы с изумрудными глазами или греческого божества, заколдованного персонажа французских сказок. Плечи, покрытые синими пятнами, лиловыми, розовыми. Гнойники. Его берет, желтая куртка, белые брюки, легенда. Подбирает бычки на лестнице и курит. Это в следующем году, в феврале.