Дорога ветров

Так они и плыли. Они метались между гибелью и гибелью так часто, что уже потеряли счет тому, сколько это длится. Мир кипел и ревел, «Дорога ветров» содрогалась и ударялась так, что ее всю трясло. Митта и Хильди вода шлепала постоянно, так что они почти перестали замечать ее удары. Вода затекала в каюту и омывала Йинена. Брезент плавал в луже под ногами, но у Хильди и Митта не было времени, чтобы от него избавиться. Все силы Хильди уходили на то, чтобы удержать шкот, который то разматывался, то натягивался, а Митт сражался с румпелем, наблюдал за порывами «Дороги ветров» покончить с собой и за жестами человека на носу яхты, когда на них раз за разом набрасывался шквал.

Они с Хильди уже привыкли видеть незнакомца там, на носу,— он был либо серым от проливного дождя, либо более светлым на фоне черной стены воды. Это зрелище вселяло в их души надежду. Но их обоих пугали кони. Это были прекрасные серые скакуны: они мчались галопом, изгибали шеи под развевающимися гривами, взбегали по склонам волн, резвились и становились на дыбы на гребнях. У Митта с Хильди не было времени, чтобы как следует их рассмотреть, но уголком глаза они постоянно их замечали. Они понимали, что у них видения. Матросы рассказывали о конях, которые резвятся вокруг обреченных кораблей, ликуя в предвкушении гибели смертных. Митт и Хильди предпочли бы их не видеть. Они старались смотреть вперед, откуда приближалась очередная опасность. Однако кони продолжали скакать по обе стороны от их корабля, хотя впереди были только кипящая пена, содрогающиеся морские валы, и порой мелькал человек со светлыми развевающимися волосами.

«Вот он-то точно не вредит нам!» — думал Митт.

В каюте Йинен приподнялся на локтях и потрогал огромную налитую болью шишку у виска. Он был готов поклясться, что кто-то его растолкал и велел вставать. Однако он был один и лежал в пропитавшихся водой одеялах.

— Брр! — поежился он.

Он чувствовал, как «Дорога ветров» кренится и содрогается, и пытался понять, откуда берется это ужасное неуклюжее движение.

Дверь каюты распахнулась, ударив о плиту, и на Йинена хлынул поток грязной воды, промочив его до нитки. Он посмотрел на задравшуюся кверху палубу — и увидел две пары поскальзывающихся ног и воду, плещущуюся вокруг них. «Боги! — подумал он. — Сколько же мы черпаем воды!»

Подумав это, он встал и полез из каюты.

Первое, что он увидел, — это прекрасную голову породистого серого коня, который пролетел мимо, среди дождя и брызг. Жеребец тут же исчез, словно мчался быстрее, чем плыла «Дорога ветров». Йинена окатили струи дождя, и он ахнул. Дождь хлестал, словно кнутом. Он едва мог различить съежившихся и продутых ветром Митта и Хильди, не говоря уже о женщине, которая стояла на коленях на корме позади них. Йинен смог только разобрать, что у женщины длинные рыжевато-золотые волосы, которые рвет и треплет ветер. Он увидел, как она помогает Хильди с парусом, — или так ему показалось, а потом он заметил, что женщина толкает румпель, который изо всех сил тянет Митт. Из-за дождя Йинен плохо соображал, но потом понял, что незнакомка указывает ему на рундук, в котором находится помпа.

— Да, конечно, — сказал ей Йинен.

Он все еще до конца не опомнился, но откинул крышку, снял со шпигата[2] брезент и начал откачивать воду.

Шторм бушевал еще час или больше. Йинен все качал. Он не надеялся выкачать всю воду, которую зачерпнула яхта, просто делал все, что мог, чтобы «Дорога ветров» не затонула. Порой ему становилось обидно, как иногда бывает обидно в дурном сне, что леди на корме не желает помочь и ему тоже, хоть он и понимал, что ей хватает забот с Миттом и Хильди. А порой ему казалось, что мужчина с носа мог бы вернуться и подсобить ему. Он понимал, что думать так — значит проявлять неблагодарность. Мужчина несколько раз не дал «Дороге ветров» перевернуться, к тому же он отгонял коней. Но у Йинена так болели руки!

Наконец рев и грохот начали стихать. «Дорога ветров» уже больше не взбиралась и не спускалась, а только подпрыгивала и дергалась. Спустя какое-то время волны уже стали разбиваться о ее нос, почти не перехлестывая через борта. Они плыли в странном коричневом свете. Дождь лил с каким-то шипением и, казалось, еще больше приминал бурное море. А потом и дождь прекратился. Продолжавший качать Йинен вдруг взмок.

— Мы справились! — воскликнула Хильди. — Все позади.

И как раз в эту минуту Йинен услышал хлюпанье, говорившее о том, что в трюме воды почти не осталось. Он был рад выпрямиться.