Дорога ветров

Орлову повезло на разные приключения. Однажды Юрий Александрович отправился на обнажение в одних трусах. Поднялся ветер, и Орлов прибежал в лагерь, едва дыша, жестоко исхлестанный песком и мелкими камешками. В другой раз внезапно налетевший вихрь подхватил пустую койку Орлова. Она взвилась вверх, отлетела на полсотни метров и плавно опустилась в глубокий овраг, став там на ножки как ни в чем не бывало.

Экономя горючее, мы не посетили, как предполагали вначале, Орок-нур – это классическое озеро Центральной Азии, привлекавшее внимание многих путешественников. По сообщениям аратов, Орок-нур теперь значительно усох и разделился на два озера. Лет шестьдесят тому назад, после ряда сухих лет, Орок-нур тоже состоял из двух озер.

Картина происхождения Орок-нурских местонахождений в общих чертах выяснилась. Найденные здесь ископаемые животные принадлежали к млекопитающим олигоценового времени и были характерны для сухих местностей. Этот животный мир был до крайности сходен, если не совершенно одинаков, с ископаемым животным миром тургайских степей Казахстана. Очевидно, там и здесь тридцать пять миллионов лет тому назад существовали одинаковые условия жизни – обширные степи-саванны с отдельными группами и рощами высоких деревьев. Исполинские носороги – белуджитерии и индрикотерии – благодаря своему неимоверному росту могли питаться ветками и листьями этих деревьев и не зависели от выгоравших в конце сезона мелких растений. Одновременно с гигантами жило множество степных грызунов и насекомоядных, а также мелких хищников. Более редкими были саркастодоны и эндрьюсархи – самые громадные хищные млекопитающие, когда-либо обитавшие на Земле. Они походили на гигантскую гиену с чудовищной головой в треть всей длины зверя. Эти хищники, несомненно, питались белуджитериями и подобными им исполинами. Однако вряд ли эндрьюсархи могли одолевать исполинских носорогов в бою при своих слабых лапах – скорее всего они питались их трупами. Около тридцати миллионов лет тому назад в „Долине Озер“ находились низовья небольших степных рек. Наводнения, изредка случавшиеся, топили множество мелких животных: древних зайцев, песчанок, ежей, сумчатых и охотившихся на них древних хищников – гиенодонов. Бесчисленные кости этих животных скапливались гнездами в заводях речных низовьев. Тут же гибли исполинские белуджитерии, для которых хотя и не были страшны никакие степные наводнения, но зато были губительны зыбучие пески и плавуны речных низовий. Тяжелые животные погружались в зыбун. За миллионы лет речные пески становились песчаниками. Так получились необычайные захоронения – исполинские окаменелые скелеты, стоящие вертикально. Позднее извержения лав из вулканов Гобийского Алтая (Дунду-Богдо или Тэвш) прикрыли речные отложения слоем базальтовых лав и тем предохранили их от окончательного размыва во время общего подъема Хангай-ских гор.

Глава седьмая По хангайским степям

У знания нет вершины.

Пословица

Пятнадцатого августа мы заранее разделили имущество, снаряжение и бензин, хотя должны были идти вместе до центра Убур-Хангайского аймака – города Арбаин-Хере. Несмотря на дождь, начавшийся к вечеру, Новожилов отправился на поиски ископаемых по своему усмотрению. Почти в сумерках он нашел скопление костей, которое прозевали все исследователи, неоднократно топтавшиеся в том месте. Уже ночью неутомимый искатель притащил полупудовый обломок черепа мастодонта. В темноте Новожилов упал и разбил находку на несколько кусков, но тут же собрал все осколки, ползая на коленях. Как обычно, по мелкой пакости судьбы, подобные открытия случались в последний момент, когда все уже было упаковано и готово к отправке. На следующее утро Эглон, Орлов и Новожилов поехали на место находки мастодонта. Они нашли там несколько костей мастодонтов и носорогов, однако сочли, что раскопок ставить не стоит. Тогда я отдал приказ о выступлении.

День хмурился, по ветру плыли облака – гладкие и округлые, как громадные валуны. Мы въехали в сухое русло, окунулись в запах полыни и цветов и начали бесконечно длинный подъем на окаймлявшее „Долину Озер“ плоскогорье. За ним голубели южные вершины Хангая – обетованной земли аратов. После перевала мы спускались наугад несколько километров без всякой дороги на беспредельную равнину, покрытую настоящей травой. Хотя преобладали ковыль и полынь, но уже пестрели разные цветы, а в низинках колыхались на ветру пушистые головки пырея. Это была уже не Гоби, а настоящая степь, похожая на южнорусскую или казахстанскую.