Дорога висельников

Перегрин терпеливо выслушал эти рассуждения.

– Стало быть, часть охранников с обозом уйдет. А ведь говорят, тут поблизости новая напасть объявилась.

– Вы, ваша милость, про злодеев, которые божью обитель захватили?

– О них самых. Насколько я помню, от Галвина до монастыря – меньше дня пути.

– Верно, так и есть. Здесь многие засуетились, как об этом услышали. Но на Галвин нападать не решились. У нас стены крепче, чем у монастыря, а народу побольше.

– Побольше, чем монахов или злодеев?

– И тех, и других, – вывернулся приказчик.

– Это точно известно?

– Ну… думается, так. Если б у тех злодеев людей было вдосталь, они бы, наверное, вылазку сделали. А так – боятся.

– Или у них какие-то другие планы… – пробормотал Перегрин. – Получается, вы о них ничего не знаете, а вот они к вам запустить своего соглядатая вполне могли…

– Вы о чем, ваша милость?

– Ни о чем. Как тебя – Серк? Так вот, Серк, отправляй послание своему господину. А я вздремну, пожалуй. Надеюсь, в эту ночь на Галвин никто не нападет. В моем возрасте сон – лучшее лекарство, и не хотелось бы, чтоб он был потревожен.

Отчасти пожелания Перегрина сбылись. Ночью Бог уберег Галвин от нападения. И все же сон мага потревожили, причем не кто иной, как Серк. Правда, произошло это не ночью и даже не вполне утром. Перегрин, разумеется, несколько преувеличивал, напирая на свои старческие слабости, но удобная постель с мягкой периной и пуховыми подушками и тепло от камина заставили мага разнежиться, и он спал долго, тем более что окна были плотно прикрыты и свет ему не мешал. Проснулся он лишь от неуверенного стука в дверь. На вопрос «Что случилось?» ответом стало явление Серка.

– Прошу прощения у господина… но тут с визитом…

– С визитом? Который час?

– Да уж скоро полдень.

– Шутить изволишь?

– Как можно? – Серк подошел к окну и отдернул тяжелую занавесь. В господском доме, принадлежавшем карнионскому магнату, могли позволить себе роскошь застеклять окна. И сквозь переплет оконной решетки было видно, что солнце, на зимний лад блеклое, давно взошло.

– Ах, как нехорошо… Что ж ты меня раньше не разбудил?

– Так вы же и не велели.

– И верно. Кто же прибыл?

Серк смутился. А меж тем вчерашние разговоры о непосредственной опасности, угрожавшей его собратьям по служению Роуэну, да и всему Галвину, не могли поколебать его уверенности в себе.

– Так это… дама.

Перегрина трудно было удивить, но Открытые Земли как-то не связывались с представлением о дамах. И если подобное явление озадачило умудренного жизнью мага, то приказчика должно было просто выбить из колеи.

– По правде говоря, не знаю… имени не назвала. Но видно, что дама, а не какая-нибудь. Спросила господина Роуэна. Я ей сказал, что он в отъезде. Она спрашивает: может, господин Перегрин здесь? Здесь, говорю. Тогда она и попросила ее принять.

Губы Перегрина сжались, на лицо набежала тень. Свою поездку к Роуэну он не афишировал. Более того – на прошлой неделе он и сам не знал, в какой день прибудет в Галвин. Откуда же об этом узнала таинственная незнакомка? У нее тоже дар предвидения? Или…

Тут могут быть разные варианты.

– Попроси даму подождать. Я сейчас оденусь и выйду. И… вот что. Скажи на кухне, чтоб подавали завтрак.

Затем Перегрин поспешно привел себя в порядок. Не затем, чтоб произвести впечатление на даму. Он всегда стремился следить за собой. Умывался и по возможности брился даже в походных условиях. Благодаря вчерашнему купанию приготовления не заняли много времени. Потом Перегрин развязал одну из своих походных сумок, которые предварительно приказал перенести к себе в спальню. Достал костяную шкатулку, извлек оттуда несколько мелких предметов и переложил их в поясной кошель. И направился туда, где его ждали.

Встреча происходила не там, где Роуэн принимал Воллера, а в столовой, где было поуютнее. На полу лежали зохальские ковры, стены украшали штофные обои и круглое зеркало, величиной с изрядное блюдо, в причудливой бронзовой раме.

Фигура, стоявшая перед этим зеркалом, была облачена в мужскую одежду, но принять ее за мужскую мог бы только слепой. К тому же – это Перегрин видел по отражению – лицо, обращенное к зеркалу, было прикрыто полумаской. Мужчины в карнионских городах носили маски в пору карнавалов. Женщины до недавнего времени – тоже. Но теперь у дам из хорошего общества вошло в обычай путешествовать исключительно в масках – и для сохранения инкогнито, и для того, чтобы уберечь лицо от безжалостных лучей южного солнца.

Парадокс состоял в том, что в Открытых Землях не было необходимости соблюдать этот обычай. При отсутствии дам из хорошего общества закрытое лицо скорее привлекало внимание, а солнечные ожоги, особенно зимой, никак не могли угрожать.

Что ж, вероятно, молодая особа (а судя по фигуре и осанке, иной она быть не могла) либо являлась строгой пуристкой, либо оберегала кожу не столько от солнца, сколько от ветра и пыли.