Дорога войны

– Мне не до шуток! – отрезал Верзон. – Презида надо срочно вытаскивать из залога, пока этот пес смердящий. Публий Апулей… не передумал оставлять его в живых. О войсках и не думай, Тит. Даже если нам удастся поднять легион, что проку? Язиги просто откочуют дальше в степь!

– Или останутся на месте, а презида убьют и закопают.

– Вот именно! А перегонщиков они примут с радостью.

– И что дальше?

– Не знаю, – признался декан. – Дальше будет видно.

– Вот незадача… – проворчал декурион. – Едем! Стадо милях в десяти отсюда, на старой стоянке.

2

В день победы жителям Бендисдавы привалило работенки. Надо было захоронить сотни трупов, починить Декуманские ворота и заделать брешь в стене, через которую бежали латрункулы. Почти сотня разбойников попала в плен, им вручили заступы и ломы и приказали копать большую могилу. Разбойнички старались: чуяли, что могут и сами под землю уйти.

Кентурия легионеров Плосурния сторожила пленников, а вот ауксилларии дружными усилиями приводили Бендисдаву в порядок – и бревна в порушенный частокол втесали, и новую воротную башенку сложили, так что на долю ветеранов-поселенцев осталось одно лишь руководство.

Сергий Роксолан от работы тоже не отлынивал, поучаствовал во всех делах. И к вечеру почти ничто в Бендисдаве не напоминало об утреннем сражении.

После ужина сарматы-гости засобирались домой, и Тзана решила не отставать от соплеменников.

– А не страшно одной? – сумрачно спросил Лобанов, следя за тем, как разбирается юрта.

Девушка важно ответила:

– Я – дочь скептуха! Никто во всей степи не посмеет обидеть меня.

– Так ты у нас еще и знатная особа?

– А ты думал? Не абы как!

– И как зовут твоего отца?

– Сусаг сын Тизия, великий вождь язигов! Сергий вздохнул, и Тзана подошла к нему, улыбаясь ласково и чуть виновато.

– Ты расстроен тем, – спросила она прямо, – что не обладал мною?

– Степь велика, Тзана, – снова вздохнул Роксолан. – Когда я теперь увижу тебя? И увижу ли вообще?

– Для того, кто любит и желает, – проворковала дочь вождя, – степь ужимается до размеров попоны. Ты перейдешь нашу степь, как несжатое поле, и мы свидимся, вот посмотришь!

– Буду ждать и надеяться, – улыбнулся Сергий.

Он подставил руки, и с его помощью Тзана взлетела в седло.

– Вале!

– Вале…

В ночь после сражения жители Бендисдавы долго не ложились спать. Сергий же залег пораньше. Погано ему было, муторно. Тоскливо. Не хватало Тзаны. Недоступной, неукротимой – и такой желанной. Никто не мог так, как она, сочетать детскую непосредственность с искушенностью опытной любовницы. Одним видом своим эта девушка обещала больше, чем могло объять самое горячее воображение.

Извертевшись, Сергий все же заснул. А ранним утром, распрощавшись с Плосурнием, Авлом и другими ранними пташками, преторианцы порысили в сторону Апула.

– Ну вот, – сказал Эдик довольно, – одно дело сделали, отрыли «крота»! Эй, босс, когда за золотом двинем?

– Какой пролетарий наглый пошел, – вздохнул Искандер. – «Эй, босс!» Это так он обращается к старшему по званию! Мало ты его угнетал, Сергей.

– Ничего, – улыбнулся Роксолан, – сейчас я его так притесню, что живо обучится любезному обхождению.

– Притесняй, притесняй, – зловеще проговорил Чанба. – Допритесняешься, морда буржуйская! Устрою революцию, будешь знать.

– А по сопатке? – воинственно вопросил Гефестай.

– Молчи, контра!

Продолжая мило беседовать, маленький отряд добрался почти до самого Апула. Миль десять оставалось одолеть преторианцам, когда впереди заклубилось реденькое облачко пыли.

– Наши друзья тарны? – стал вглядываться в пыльную пелену Эдик.

– Да там всего человек пять или шесть, – пригляделся Гефестай.

Поравнявшись с неизвестными всадниками, Сергий осадил коня – в одном из проезжих он узнал старого вексиллатиона.

– Верзон! А ты куда? Нас встречаешь?

– Сальве, Сергий, – вскинул руку вексиллатион. – Беда приключилась!

Кратко посвятив преторианцев в суть ЧП, Верзон представил своего спутника, сухощавого и жилистого, в теплой дакийской одежде и в легионерской пенуле:

– Это Тит Флавий Лонгин, он декурион в Сармизегетузе и в Напоке, и в канабе Тринадцатого Сдвоенного в Апуле. Мы с ним решили перегнать большое стадо в зимник к Сусагу. А там посмотрим!

– Мы посмотрим с вами! – моментально сориентировался Сергий.

Два эскадрона перемешались, и пыль, поднятая копытами коней, заклубилась одним большим облаком.

Стадо, предназначенное для ежегодной выплаты кочевникам, паслось под охраной легионеров-пекуариев, откомандированных из лагеря Тринадцатого Сдвоенного. Когда Сергий увидел это огромное количество мычащего мяса, его поневоле взяло сомнение: а хватит ли у них сил и умения укротить тысячу с чем-то парнокопытных?

– Думаешь, у нас получится? – спросил он. Верзон кивнул, поняв его по-своему.

– Можно двинуть против Сусага силы двух легионов, – сказал он, – и пользы не будет, а вот десяток пастухов сарматы пропустят без разговоров.