Дорога войны

Долго валяться на травке Сергий не дал, и уход от погони продолжился. Отряд похитителей взял курс на следующую примету – оплывший курган, увенчанный покосившимся идолом скифских времен. Грубо обколотая глыба, щербатая и обветренная, изображала бородача, вероятно, громовержца Папая. У сарматов, не вполне расставшихся с матриархатом, была своя богиня, но и Папая они отличали – мало ли? Вдруг и Папай отмечен среди божеств? Умилостивить не помешает.

Так прошел день. Минул другой. К концу подходил третий.

Гефестай, ехавший позади, вдруг поднял голову и втянул носом воздух.

– Ничего не чуете? – спросил он. – Вроде как дымом запахло. Костер?

– Пожар! – крикнул Эдик, показывая на северный горизонт. – Степь горит!

Сергий привстал на стременах и глянул назад из-под руки – тонкая полоска пламени растягивалась по горизонту, утолщалась, выбрасывая языки. Небо, забранное тучами, провисало, обещая снег, но холодные хлопья так и не упали на подсохшую траву. И та горела на славу. А сильный северный ветер раздувал пламя, и оно мчалось за отрядом, ревело торжествующе, обещая догнать уставших коней и их хозяев – и спалить.

– Разозлились язиги! – проорал Эдик. – Шибко-шибко разозлились! Спустили огонь!

– Зорсин разбушевался, – мрачно усмехнулся Искандер. – Решил и нас спалить, и жену. «Так не доставайся же ты никому!»

Римлян обгоняли ошалевшие зайцы вперемежку с лисами, птицы, хлопая крыльями, уходили целыми выводками. Испуганно фыркая, пронеслись тарпаны – невысокие крепенькие лошадки со шкурами того же цвета, что у льва.

– Быстро выжигаем траву! – крикнул Сергий. – Побольше, побольше!

– Гефестай, поджигай! – завопил Эдик. Искандер с Верзоном спрыгнули с коней и зачиркали кресалами, выбивая снопики искр. Они опустились на колени и будто молились богу огня, цвиркая искрами на растертую труху. Труха занялась, Эдик осторожно раздул забегавшие красные точки. Вспыхнул огонек. Гефестай сорвал пучок травы и бережно поджег его. Тзана сунула в огонь сразу два «букета».

– Запаливай, запаливай! – крикнул Искандер, заботливо подкармливая травой растущий факелок. Преторианцы и вексиллатион разбежались в стороны, поджигая траву. Свою лепту внес и презид. И разгорелся огонь. Он жадно пожирал сухие стебли и листья, пережевывая их в серую, горячую золу.

– Еще, еще давай! – покрикивал Сергий. Огненные круги постепенно соединились в сильно вытянутый овал. Эдик с Гефестаем затоптали участочек горящей травы, и римляне завели фыркавших лошадей в «магический круг».

– Говорите, говорите с лошадьми! Не надо, чтобы они боялись!

– Тряпки смочите! – крикнула Тзана. – Вода есть еще? Лошадям на дыхи, и сами замотайтесь! И всем лечь!

– Зола еще горячая! – пожаловался Эдик, живо накладывая на лицо платок, смоченный в вине.

– Вот и грейся! А то угоришь!

Стена огня, подымавшаяся на севере, приближалась со скоростью бегущего человека. Пламя ревело и трещало, закручивало огненные вихри, выбрасывая маленькие протуберанцы, жадно хватало сухую увядшую траву, превращая ее в летучий пепел и рассыпчатые угольки.

Колючие шары перекати-поля скакали по степи пружинистыми колобками. Иные из них пролетали через огонь и вспыхивали, завершая свой полет клубками пламени, ударяясь о землю и рассыпаясь кучкой горящих веточек. И возникал новый очаг возгорания.

Палящим чадом веяло от пожарища. Огненный вал подковой охватил уже выжженную преторианцами землю и продолжил наступление на степь.

Сергий, бормоча ласковые глупости перепуганному саурану, порывавшемуся вскочить из горячей трухи, поглядел вслед уходящему огню и повернул голову на север. Степь там лежала черная и серая, над нею курились фонтанчики дымов и гуляла рваная сизая пелена. И тогда повалил снег. Крупные хлопья опадали в сажную пыльцу, север затянуло белесой пеленой.

– Отдохнули? – ухмыльнулся Сергий. – По коням!

И эскадрон поскакал дальше, копыта коней тюпали по черной жиже, удобрившей землю. Весною гарь покроется буйной зеленью, а пока на всем видимом пространстве господствовали только два цвета – черный низ и серый верх.

Устроиться на ночевку решили в маленькой рощице, окружившей разлив ручья.

Раскинули шатры, развели в каждом по костру, выставили дозор. Первому выпала очередь дежурить Лобанову. Ночь была тиха, невысокие шатры выделялись темными глыбами. В крайнем слева прописались Эдик с Гефестаем, оттуда доносился басистый храп. В среднем дрыхли Верзон, Искандер и презид, а правый не выдавал себя – Тзана спала бесшумно. Сергий усмехнулся. Он всегда бежал долгих отношений с женщинами, тяготясь ответственностью и грузом забот, а тут. Признался, сделал предложение. И даже легче стало.

Сменившись, Сергий заполз в шатер, разлегся на раскатанной овчине и положил голову на снятое седло, как на подушку. Вот только сон не шел – близость врага взводила нервы. Близость Тзаны – тоже. Девушка спала, подложив под щеку ладонь и приоткрыв губки.

Лобанов подумал и стянул с себя кожаные шаровары.