Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений

Хулиан помедлил.

— Несколько дней назад… — выдавил он наконец. — Точнее, неделю назад, молодой человек, мой… мой сын заплатил за две розы и не взял их.

— Ах да, верно. Я помню.

Продавец окинул взглядом свои цветы.

— Вот эти самые. Уже немного увяли.

— Неважно. Можете вы мне их дать?

— Разумеется. О чем разговор.

Он подал розы Хулиану.

— Сколько я вам должен?

— Ничего, бог с вами, они ваши.

— Спасибо.

Хулиан поплелся прочь.

Он медленно шел домой, ощущая на плечах весь груз своей старости. Он сжимал в руках розы, которые уже немного завяли, пожухли, были на пороге умирания.

Придя к себе, он бросил их на стол, рядом с фотографией Хулиана Сендера, которым он уже не был. Несколько сморщенных лепестков опало…

Он подумал об Исабели. О своей чистой, страстной, обреченной любви. Тоска и скорбь в его душе уже не были тем отчаянием и тревогой, которые терзали его, когда дни, недели, годы он, размышлял о грядущей трагедии. Теперь его любовь отошла в прошлое, как любовь тысяч других людей. Она была неотъемлемое частью его жизни. Стала воспоминанием. И заняла свое место.

ИТАЛИЯ

ЛИНО АЛЬДАНИ КОСМИЧЕСКИЙ КАРНАВАЛ

В кабине космического корабля было очень жарко. Все трое, Рулк, Дзион и Командир, испытывали непривычное нервное напряжение. Равномерное, негромкое гудение приборов эту нервозность лишь усиливало.

— Опусти рычаг, — приказал Командир Дзиону, — Быстрее же, быстрее!

Но Дзиона била мелкая дрожь, и ему никак не удавалось сжать непослушной рукой рычаг.

Командир оттолкнул его и сам сел за пульт управления. Он схватился за рычаг и резко его отжал. Все осталось по-прежнему, ровным счетом ничего не произошло. Разве что в кабине стало немного прохладнее.

Но Командира не покидало чувство тревоги.

— Включи экран! — лриказал он Дзиону.

Тот нажал на кнопку, и сферический экран, плававший в центре навигационной кабины, ярко засветился.

— Эксперимент удался! — радостно воскликнул Командир. — Мы вошли в Параллельное пространство. Ученые не ошиблись.

— Значит, можно возвращаться? — робко спросил Рулк.

— Да ты с ума сошел! — воскликнул Командир. — Ведь перед нами была поставлена не одна, а две задачи. Пока мы лишь установили, что бортовое гиперразмерное устройство может ввести нас в Параллельное пространство. Но осталась еще вторая задача — произвести предварительное обследование планет Солнечной системы, не совершая на них посадки. Вот когда мы выполним и это, можно будет со спокойной совестью возвращаться.

Командир тщательно проверил пульт управления и отдал Дзиону новый приказ:

— Направление — ближайшая от нас планета. Включи гиперпульсионный двигатель!

Маска лежала на столе, и казалось, будто она ехидно ухмыляется. Увы, удачной ее никак не назовешь. Даже ребятишки из детского сада не нашли бы ее занятной.

Стефано с досадой стукнул кулаком по склеенным кускам папье-маше. Потом тяжело поднялся, у него закружилась голова, а глаза прямо-таки слипались от усталости.

Он посмотрел на часы — скоро полночь. Отец и мать уже давно спят. А он все еще мучается над непослушными кусками папье-маше. Он, первый ученик в классе. Учителя говорят, что он наделен живым воображением и душой артиста, а вот сделать интересную маску ему никак не удается. Между тем в его родном городке Пьеве Лунга никто лучше его не лепит фигурки из глины и воска.

Нет, он должен, он просто обязан придумать совершено необыкновенную маску, чтобы в ней были и реальность, и выдумка, и фантазия. Иначе первой премии ему не видать. А он так о ней мечтает!

Три дня назад директор вызвал его и еще шесть лучших учеников и поручил им отстоять честь школы на карнавале масок.

В Пьеве Лунга это один из самых любимых праздников, на него толпами стекаютяя и горожане, и жители ближних селений. В нем принимают участие художники, ремесленники, школьники, студенты — все, у кого есть способности к лепке и рисованию и, конечно же, вдохновение.

Учителя и товарищи дружно уверяли Стефано, что и тем и другим бог его не обидел. Почему же сейчас, в этот вечер, он не испытывает ни малейшего вдохновения и ничто остроумное, яркое, как на зло, не идет ему на ум. Стефано было совсем отчаялся.

И тут часы в доме пробили двенадцать, эхом отозвались удары церковного колокола.

Стефано поднял глаза и вдруг в чернильной тьме окна увидел голову совы, огромную голову этой ночной птицы.

Стефано вскочил.

— О господи! — пробормотал он, судорожно протирая глаза. — Видно, у меня уже галлюцинации от усталости.

И тут его осенило. Он радостно прищелкнул пальцами. Какая разница, настоящая ли это сова или же птица ему только померещилась — важно, что теперь он знает, какую сделать маску.

С удвоенной энергией он снова принялся за работу. Сделал основу из папье-маше, придав ей форму совиной головы, и тщательно проклеил. Потом стал рыться в комоде в поисках каких-нибудь перьев, но только настоящих. Однако ничего подходящего так и не нашел.