Дорога за грань (925г. ии)

Я откинул подушку прочь. В паху наблюдались признаки возбуждения. Ну... не всё так плохо. Можно сказать, повезло. Ёк! Как говорит моя мама: "Боги хранят сыновей Даккара"

На коммуникаторе висело сообщение от Дэни:

"Есть важный разговор, позвони, когда проснёшься"

Вот воспитанный человек! Не стал будить.

Я набрал его по телефону и через двадцать минут уже завтракал на его половине дома. Готовили здесь замечательно, и, как полагается гостеприимному дому, помнили вкусы гостей: конкретно меня ожидал кофе с огромной вазочкой всякой сладкой выпечки:

- О чём ты хотел поговорить?

Дэни сидел напротив меня лишь с маленькой чашкой зелёного чая. Он сильно повзрослел за последний год. Сейчас его трудно было назвать трусливым или нерешительным, даккарское общество быстро избавляет от таких недостатков. Скорее, он хорошо понимал, что часто не вписывается в правила Даккара, и старался своими суждениями никого не обидеть. Он так же, как все даккарцы, носил чёрное и выбирал одежду без рюшечек и бантиков. Пара колец и какой-то кулон - вот и все украшения. Довольно бедно для селеновского мальчика. В то же время он подводил глаза, и никто из даккарцев уже давно по этому поводу не высказывался. Это приняли, как его особенность.

Из Дэни вышел хороший старший бобёр. Он был скрупулёзен, требователен и упрям. Именно его стараниями в хозяйстве хайма был порядок.

Дэни, не торопясь, сделал глоток из своей чашки, видимо, подбирая слова:

- Я хотел поговорить о детях, которые живут в даккарской школе. Венки, я понимаю, что есть традиции и правила, что мальчики должны воспитываться воинами, но ведь они ещё дети. По-моему, жестоко в таком возрасте заставлять их жить, как солдаты.

Я нахмурился:

- Честно говоря, Дэни, я не очень хорошо понимаю, о чём ты. Тебе не нравится, что мальчишек учат стрелять и драться? Ты же сам занимаешься на мечах и, как я понимаю, уже не видишь в этом ничего дурного.

Дэни поднял ладони:

- Нет, я не против занятий. Я о жизни после занятий. У десятилетнего мальчика должны быть игрушки, книжки со сказками, кто-то должен укладывать его спать, целовать и желать спокойной ночи. А эти ничейные дети...

Я встрепенулся:

- В смысле, ничейные? У нас есть ничейные дети?

Дэни посмотрел на меня удивлённо:

- В даккарской школе живут уже одиннадцать мальчиков. Никто из мужчин не признал себя их отцом, и никто из ами не назвал себя их матерью. Они "сыновья рода". По крайней мере, так мне объяснил старик Гардман. Ты этого не знал? Я думал, ты управляешь этим братством?!

- Старики не подчиняются братству, и школа тоже. А откуда у Гардмана эти дети?

- Их привозят мужчины, когда летают в порт или по делам каким-нибудь. Большую часть привёз Анжей. Ктарго говорит, это у даккарцев так принято: торговцы разных народов, если им попадаются даккарские мальчики, везут их в ближайшее братство, за это братство платит им вознаграждение: десять тысяч за каждого мальчика.

Да, эту традицию придумал Роджер. Это мой отец начал скупать мальчишек даккарской крови, это он научил мелких бандитов собирать их по отдалённым портам и колониям, отрывая от матерей. В этом хайме есть "сыновья рода"?! Юбля! У меня есть тысяча причин не поддерживать эту традицию.

- Дэни, спасибо, что открыл глаза. Я тоже против того, чтобы дети жили, как солдаты. Просто я не знал, что старик такое делает. Я разберусь.

Он кивнул. Мы с ним очень хорошо друг друга понимали. Может быть, потому, что в нём так же, как и во мне, было немного Арнелет, а может, потому, что последнее время он всё чаще напоминал повадками и принимаемыми решениями Элни, второго мужа моей матери. А я всегда очень уважал этого мужчину.

Эком:

Палма некоторое время лежала, обняв меня, потом вдруг начала принюхиваться:

- Чем ты пахнешь?

Тьфу ты, неужто он меня ещё и духами женскими облил? Сам я ничего не чувствовал, но, видимо, запах был, раз Палма спрашивает.

- Веникем духами намазал.

- Это были готовые духи?

- Нет, он их смешивал на глаз, мазал мне на запястье, что-то там вынюхивал, добавлял. Женские, да?

Палма помотала головой:

- Нет, это явно мужской запах. Тебе очень подходит. Просто это идентификационный запах... - она посмотрела на меня с какой-то особой внимательностью: - Зачем Венки его тебе подобрал?

Я пожал плечами:

- А зачем его вообще подбирают?

Палма задумалась и вместо ответа спросила:

- Ты что-то пил вчера?

- Да, оранжевое вино. Он даже говорил мне, как оно зазывается...Ладница.

- Ягодный вкус и опьянение, как будто попал в детство: проблемы отступают, хочется радоваться мелочам и слушаться маму с папой?

Да, и ещё тереться о чужие ладони и колени.

- Ну да, примерно.

- Ещё что-то пили?

- Я нет. А он пил. Хотя я ведь мог и не заметить, как мне что-то подлили

- Ты помнишь какой-нибудь из моментов вчерашнего вечера с особой чёткостью, так, что мог бы его почувствовать, описать каждую мелочь?

- Нет. Я был сильно пьян, и моё внимание было довольно рассеянно.

Палма усмехнулась:

- Получается, что Венки подобрал запах, чтобы запрограммировать на что-то себя.

Я встрепенулся:

- В смысле, запрограммировать? Зачем ему программировать себя?