Дорога запустения

Судья оправдал м-ра Сталина. Возгласы и аплодисменты. Луи Галлачелли выносят на плечах из зала Суда Запыленных Колес и проносят по всему городку, дабы всякая коза, курица и лама увидели, какого прекрасного адвоката породила Дорога Запустения. Женевьева Тенебрия с дочерью подходят и спрашивают Эда Галлачелли о призраке.

– Времезависимый набор персональных энграмм, голографически сохраняющихся в локальной пространственной матрице напряжений? – переспросил инженер Эд. – Ща. – Женевьева Тенебрия взяла временаматыватель и маленький пузырь с покойным супругом домой, поставила на полку и двенадцать лет пилила привидение за неверность.

Судья Нужни вернулся в вагон-раздевалку, где личная служанка, восьмилетняя черноглазка из Ксанфа, утолила почечуйные муки успокоительным лосьоном.

Довольный м-р Сталин воссоединился с женой и пухлым сыном-подростком, чей нос на протяжении всего процесса генерировал потоки сияющей слизи. Вечером устроили празднество с жареной индейкой и гороховым вином, но жизнерадостность Сталиных разбилась вдребезги, когда четверка вооруженных людей в черной с золотом коже выбила дверь прикладами ружей.

– Джозеф Менке Сталин? – спросил командир приставов.

Жена с сыном одновременно указали на мужа и отца. Говоривший достал листок бумаги.

– Это счет за услуги, оказанные Сектором Правовых Услуг Корпорации «Вифлеем-Арес», включая аренду зала суда, судебные расходы, аренду судебного персонала на два дня, его же зарплату, топливо и свет, бумагу, пошлину за регистрационный номер, расходы на обвинение, расходы на писаря, расходы на судью, продукты питания, в том числе всякая всячина, в том числе закуски, мазь от геморроя и кларет, расходы на служанку судьи, расходы на прибытие и убытие локомотива, его же страховку, его же аренду, расходы на допрос, расходы на оправдание, налог на присяжных и замену одного церемониального молотка, итого 3548 новых долларов двадцать восемь центаво. – Сталины пялились на приставов, как утки на охотничье ружье.

– Но я уже заплатил. Я заплатил Луи Галлачелли его четвертак, – прозаикался м-р Сталин.

– Обычно все судебные издержки оплачивает виновная сторона, – сказал командир приставов. – Но виновная сторона скрылась, и согласно параграфу 16 подраздела 27 Закона о переложении судебных издержек (в части региональных и субподрядодательных судов) все они возложены на обвиняемого как юридически ближайшей к виновному стороне. Тем не менее, Компания, относясь с пониманием к людям в стесненных обстоятельствах, примет платеж наличностью или натурой и по вашему требованию выдаст судебное предписание о взимании платежа с м-ра Микала Марголиса, истинной виновной стороны.

– Но у нас нет денег, – взмолилась миссис Сталин.

– Наличность или натура, – сказал командир приставов, уже четвертуя помещение глазами судебного исполнителя. Его взгляд остановился на Джонни Сталине, чья насаженная на вилку индюшатина застыла между тарелкой и разинутым ртом. – Пойдет. – Трое вооруженных секвестраторов промаршировали в столовую и оторвали от стула телеса Джонни Сталина; вилку он не выпустил. Командир приставов нацарапал что-то на своем планшете.

– Распишитесь тут и тут, – сказал он м-ру Сталину.

– Отлично. Это… – продолжил он, отрывая розовый бланк по линии перфорации, – сертификат об удержании вашего сына в счет понесенных издержек Суда Запыленных Колес на неопределенный срок не менее двадцати и не более шестидесяти лет. А это, – он вложил синюю бумажку в руку м-ра Сталина, – ваша квитанция.

Визжа и всхлипывая недорезанной свиньей, Джонни Сталин, возраст 8 3/4, был выволочен из дому и по переулку доставлен к поезду. С ушераздирающим ревом локомотив завел термоядерные двигатели и покатил прочь от Дороги Запустения. Больше ее жители Суда Запыленных Колес не видели.

Мортон Кинсана вернулся в пустую контору. Он собрал все зуболечебные инструменты, все зубоврачебные книжки, свалил их в центре комнаты на стоматологическое кресло и поджег. Когда от кучи остался один только пепел, Мортон Кинсана достал из шкафа пеньковую веревку, завязал крепкую петлю и во имя любви повесился на потолочной балке. Ноги Мортона Кинсаны маятником вспахивали горку пепла и расплавленного металла, оставляя на полу неглубокие серые борозды.

Глава 26