Дорогая Эмили (ЛП)

Время летит так быстро!

Мы уже все подготовили для тебя, моя милая девочка.

Покрасили твою комнату (в розовый!) и заказали всю необходимую мебель. У меня уже есть кресло-качалка, и пока это единственный предмет мебели в твоей комнате на данный момент. Я сижу в нем, когда пишу тебе это письмо! Представляю тебя в этой комнате, и мне даже кажется, что я могу уже ощутить твой запах и твое присутствие.

Сегодня твой папа написал твое имя на стене, в том месте, где будет стоять комод для вещей. Он потратил более трех часов на это дело! Потому что хотел, чтобы все выглядело идеально!

Когда закончил, он отошел на пару шагов. И, всматриваясь в проделанную работу, кивнул головой. Затем сказал: «Да, Эмили. Твое место здесь». Он так прав, милая. Твое место здесь.

Я не могу дождаться!

Сегодня я обедаю с Табитой, и надеюсь, что с ней все в порядке. Думаю о ней так много, и мне больно от мысли о том, что она переживает. Она любит тебя, Эмили. Всем сердцем. И хочет, чтобы у тебя была жизнь, которую она не может дать тебе. Мы собираемся сделать так, чтобы она была счастлива и гордилась своим решением. Выполним это обещание. Все наши обещания. Мы обещаем любить тебя и заботиться о твоей безопасности, всегда.

Любим и целуем,

Мама.

Я закрываю дневник и кладу его на колени. За окном воскресное утро, а Кайл на пробежке. Если я не хочу опоздать на наш обед с Табитой в Филадельфии, тогда мне нужно уже выдвигаться!

Встаю и откладываю свой дневник на стул, на котором только что сидела. Оборачиваюсь, обнимаю себя руками и скольжу взглядом по комнате. После чего закрываю глаза и заново рисую ее в своем воображении, но уже заполненную необходимой мебелью и различными игрушками. Куклы, принцессы и кукольные домики. И улыбающаяся маленькая девочка с каштановыми волосами, самыми яркими глазами и самой симпатичной ямочкой на щечке.

Я останавливаюсь, вспоминая день, когда мы узнали, что у нас не может быть собственных детей. Это происходило в прошлом году.

Мы с Кайлом сидим за столом у нашего репродуктивного эндокринолога, доктора Бэнкса. К тому моменту мы испробовали внутриутробное осеменение три раза и оплодотворение «in-vitro»[6] пять раз. Все неудачно. Во время нашего последнего цикла доктор Бэнкс провел несколько дополнительных тестов, чтобы попытаться выяснить, что происходит. Сегодня мы собираемся узнать эти результаты.

— Кайл. Карли, — его взгляд скользит между нами.

— Боюсь, что новости не очень хорошие, — доктор слегка хмурится и его лицо смягчается.

Мы оба глубоко вздыхаем, когда Кайл хватает меня за руку и сжимает мои пальцы, мягко поглаживая большим пальцем костяшки.

— Как вы знаете, во время Вашего последнего цикла мы протестировали эмбрионы, которые удалось создать, — он делает паузу, чтобы вздохнуть, — эти эмбрионы были все испорчены. Испорчены по причине плохой ДНК и хромосомных аномалий. Анализы, которые были взяты у этих эмбрионов, указывают на то, что Ваши яйцеклетки, Карли, очень плохого качества.

Слезы наполняют мои глаза и грозят вот-вот пролиться. Кайл смещается на своем месте, склоняясь ко мне, обнимает меня за плечи и тянет к себе. Теперь мои плечи трясутся, и я собираюсь начать всхлипывать. Кайл чувствует это и обнимает меня.

Доктор Бэнкс делает паузу, позволяя мне выплеснуть эмоции. Как только я успокоилась, спрашиваю:

— Почему? — слова шепотом слетают с моих губ.

Доктор Бэнкс поднимает бровь.

— Карли, Кайл, мы говорили об ущербе, нанесенном репродуктивной системе Карли, которое вызвало заражение, полученное в восемнадцать, — он поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза, — повреждения обширны. Я не осознавал, что они также могут повлиять и на Ваши яичники. Почти уверен, что именно это и является причиной плохого качества яйцеклеток и, как следствие, создание очень слабых эмбрионов.