Дорогая Эмми Блю

Трек 2. Потому что я хотел бы рассказать тебе, что это был не я (тот вечер)

Трек 3. Потому что я скучаю по тебе каждый день

Трек 4. Потому что я полюбил тебя с первой встречи

Трек 5. Потому что я всегда буду тебя любить

Элиот.

Глава сорок первая

Я не могу поверить, что я здесь, в стенах того места, которое сломало меня. В ту ночь, когда я села, чтобы составить свой список, я открыла веб-браузер и направилась прямо на сайты вакансий. Я проверила поле «образование», которое не проверяю никогда, и с удивлением увидела третью вакансию.

«Школьный психолог-консультант,

стажер в средней школе Фортескью-Лейн».

Моя школа. Школа, где рухнула моя жизнь. Школа, возле которой я отпустила воздушный шар, прилетевший к Лукасу. Школу, которую я даже представить себе боялась, не говоря уже о том, чтобы поехать в тот же город, где она находится. Но я нажимаю «Откликнуться». Я нажимаю кнопку «Загрузить» и прикладываю своё резюме. И я трачу целый час на сопроводительное письмо. Школьный психолог-консультант. Вот почему я изучала методику преподавания. Вот почему изучала психологию. Вот почему мне нравилась моя работа в фотостудии. Да, это было совершенно другое занятие, но общение с детьми, семьями, их истории были для меня в этой работе самым лучшим.

Лаура, социальный педагог, которая сегодня меня собеседует, улыбается мне через стол, смотрит на моё резюме, лежащее перед ней.

– Сейчас вы работаете в гостинице «Кларис» в Шир-Сэндс, верно?

– Да, – я киваю, – официанткой.

Она улыбается и говорит:

– Я питаю слабость к этому месту. Здесь проходила моя свадьба. Вы по-прежнему делаете ваш липкий сливовый пудинг?

– Да, – говорю я. – Мне кажется, если мы уберём его из меню, начнётся революция.

– Это уж точно, – Лаура смеётся. – Я бы, наверное, не смогла там работать. Я бы съела его весь.

Сегодня я проехала в автобусе до Рамсгита мимо моей старой квартиры. Квартиры, в которую мы с мамой въехали, когда вернулись из Чешира. Квартира, где я жила до девятнадцати лет и с четырнадцати – по большей части совсем одна. При виде окна моей старой спальни я не почувствовала, в общем, почти ничего – только лёгкую грусть, но на этом всё. Просто здание. Просто окно. Просто раковина, куда забиваются люди и забивают её своими вещами, и когда они её покидают, она снова становится раковиной. И пока автобус медленно ехал по старому маршруту, по которому мы с Джорджией шли в школу, мимо магазина чипсов, мимо зоомагазина и странных булыжников в стене, которых никто, кроме нас, не замечал, мой страх перед школой Фортескью-Лейн рассеялся. Я уже не чувствовала паники, от которой скручивало живот и тряслись ноги – лишь обычную нервозность перед собеседованием. Тогда я была ребенком. Теперь я взрослая. Теперь он не может причинить мне вреда.

– Эмми, как вы считаете, – спрашивает Лаура, глядя в папку, лежащую у неё на коленях, – почему именно вы больше других подходите на должность школьного психолога-консультанта?

Я глубоко вдыхаю. Смотрю Лауре в глаза и наконец произношу слова, которые побоялась произнести вслух пятнадцать лет назад, сидя за этим же столом.

– В юности я подверглась насилию – в этой самой школе, со стороны человека, который здесь работал, – говорю я. – И хуже всего было то, что мне не с кем было поговорить. Я хотела бы стать той, с кем можно поговорить о таких вещах. Надежда, что я смогу помочь другим – вот что меня спасло.

Выйдя из школы, я с трудом его узнаю. Он стоит, прислонившись к машине, сжимая в руке ключи. Его кожа – бронзовая от загара, он кажется выше, взрослее. Может быть, это происходит со всеми, кто женится, кто теперь навсегда связан с кем-то – меняется лицо, манера держаться.

– Привет, Эмми Блю, – говорит он, и моё лицо само собой расплывается в улыбке. – Судя по всему, ты их поразила в самое сердце.

– Какой приятный сюрприз, – я сияю улыбкой. Он обнимает меня, притягивает к себе, целует в макушку. – Очень, очень приятный.

Лукас отходит чуть в сторону.

– Вообще я хотел отвезти тебя на интервью, убедиться, что ты снова не удерёшь, сверкая пятками, но не смог, потому что утром меня вызвали на конференцию.

– Но теперь-то ты здесь, – говорю я. – И привёз… картошку?

Лукас смеётся и поднимает над головой сумку с картошкой, которую держал под мышкой, как карикатурный юрист – огромную папку с файлами.

– Подумал, может, мы пойдём к тебе и приготовим чипсы с радиоактивным кетчупом, как в старые добрые времена? Отметим!

– Меня ещё не приняли, – напоминаю я.

– Да не это отметим, Эм, – Лукас щурится и указывает в сторону школы. – Отметим, что ты вообще туда вошла!

Я смотрю на школу через плечо.

– Да, я не думала, что смогу и это.

– А я думал, – говорит Лукас. Я смотрю на него, на его волосы, в солнечных лучах напоминающие сахарную вату, на веснушки у него на носу, и вижу только друга, который был рядом, когда не было больше никого. Единственного друга во всём мире, который показал мне, что значит быть любимой. Быть кому-то нужной. Вот и всё. И больше ничего.