Дорогая Лав, я тебя ненавижу

Я взвизгиваю, когда он резким движением разворачивает нас и укладывает на спину. Ксавье забирается на меня сверху и занимает правильную позицию, прежде чем снова погрузиться в меня. Когда одна его рука находит мое горло, а другая – клитор, я вскрикиваю. На этот раз он не целует меня, наслаждаясь моей реакцией, когда наши тела смыкаются. Догги-стайл был лучше.

По крайней мере, для моего сердца.

Это означало, что мне не нужно было смотреть ему в глаза.

В позе сзади я могла рассыпаться на части.

Но в обычной позе я – раздробленная, склеенная фарфоровая ваза. Удовольствие пульсирует по моему телу, и я крепко зажмуриваюсь.

– Я уже близка, – хнычу я, сдерживаясь изо всех сил, и Ксав рывком притягивает мой подбородок для горячего, грубого поцелуя.

Близка к тому, чтобы отказаться от тебя.

Близка к тому, чтобы скучать по тебе до боли в сердце.

Близка к тому, чтобы сделать выбор, который ты не можешь сделать.

Его толчки теряют темп, становятся более рваными.

– Я люблю тебя, – хрипит Ксавье мне на ухо, и я целую его, прежде чем сделать что-то глупое, например сказать то же самое в ответ.

– Не останавливайся, – умоляю я, когда наслаждение достигает апогея. Мой рот открывается, когда я кончаю в последний раз. Я дрожу под ним и по тяжелому дыханию Ксава понимаю, что он следующий.

– Я чертовски люблю тебя, Ви, – повторяет он, глядя мне прямо в глаза. Как будто он знает, что я собираюсь сделать.

Как будто он знает, что я должна его бросить.

Его настигают спазмы, челюсть напрягается, когда он изливается глубоко в меня без презерватива. Я наблюдаю за его кульминацией, находя столько красоты и совершенства в том, как он распадается на части.

– Я люблю тебя, – сдаюсь я, и мое сердце разрывается на две части.

Четыре.

Шесть.

Идиотка. Зачем ты сказала это в ответ?

Зачем ты говоришь так, словно для вас двоих есть надежда? Зачем обманывать, будто после всего ты когда-нибудь снова заговоришь с ним?

Потные и уставшие, мы с Ксавье падаем в объятия друг друга, и, смаргивая слезы, я нахожу утешение в том, что у всех величайших любовных историй есть срок годности.

Я просто хочу, чтобы наша не истекала сегодня.

26 Ксавье

В какой момент парень принимает свой новый статус слабака?

Сколько нужно написать безответных сообщений, чтобы официально объявить себя побитой сучкой? По моим расчетам, я должен был бы со дня на день упасть к ногам Авины, умоляя ее уделить мне немного внимания.

Она все еще лежала обнаженная в моей постели, ее идеальная проколотая грудь в моей ладони, когда я засыпал. Она все еще была там – все еще моя.

Пока… ее не стало.

Она ушла.

Она подарила мне лучший секс за всю мою гребаную жизнь и ушла.

Я не знаю, чего я ожидал. Но точно не думал, что она перейдет от выкрикивания моего имени и оргазмов на моем члене к обращению со мной как с совершенно незнакомым человеком. Она не отвечает на сообщения уже несколько дней. Смотрит сквозь меня в коридорах.

Как будто она никогда не лежала лицом вниз, а задницей вверх на моей кровати.

Как будто я никогда не изливал ей все свое гребаное сердце.

Переспав с ней еще раз, я все решил.

Она нужна мне. Конец истории. Эта девушка стала моим лучшим другом, единственным человеком, которому я доверяю, единственным стоящим моментом в моей жизни. Она видит меня таким, какой я есть. Видит Зака там, где все видят Ксавье. Она видит парня за стенами бесполезной популярности, титула и репутации.

Мне нужна Авина Харпер.

Любым гребаным способом, каким я смогу ее заполучить.

Я решил, что начну тайно переписываться с ней. Ускользать каждую ночь, чтобы увидеть ее. Но она решила вести себя так же, как и я когда-то, и стала игнорировать меня. Видеть ее, чертовски красивую, в школе каждый день, смотреть на ее длинные розовые волосы, раскачивающиеся из стороны в сторону, когда она уходит от меня… пытка.

Это дерьмо похоже на медленную, бесконечную смерть. Но самое интересное, что, бьюсь об заклад, она думает, что у нее получилось оттолкнуть меня. Что я забуду о ней и откажусь от всего, чего желаю.

О, Харпер… Я играю не для того, чтобы играть.

Я играю, чтобы выиграть.

Не отрывая глаз от телефона, я захлопываю шкафчик и перекидываю ремень спортивной сумки через плечо, пока Финн и Тео борются друг с другом как настоящие тупицы. Тренировка сегодня была тяжелой, и, хотите верьте, хотите нет, тренер Диаз не имел к этому никакого отношения.

Это была Ви.

Все Ви.

Трахалась с моим разумом.

Я не мог перестать пялиться на Бри и ее помпоны через весь зал. Поймал себя на том, что мечтаю, чтобы она упала, когда команда поддержки подбрасывала ее в воздух.

Чтобы Бри сломала что-нибудь.

Возможно, ударилась головой.

Отрастила свою сраную совесть в процессе.

– Ксав? – пристает ко мне Тео. – Ты меня слышал?

– Он где-то витает всю гребаную неделю, – комментирует Финн.