Дорогая Лав, я тебя ненавижу

У меня трясутся руки, когда я устраиваюсь рядом с мамой. Ее дочери прижались к ней по бокам. Едва я обхватываю ее правый бок, она начинает выть, рыдая.

– Мне так жаль, девочки. Я думала… – всхлип, – я думала, что защищаю вас. – Она отводит руки от лица и смотрит на меня заплаканными глазами. – Особенно тебя, Авина. Я не знала, что сказать тебе после того, как ты… Господи, ты была такой крошечной. – Она закрывает рот ладонью, как будто ей невыносима эта мысль. – Когда я нашла тебя плачущей на его коленях… Моя малышка, лежащая на теле своего папы, я просто… почувствовала, что подвела тебя как мать. Я должна была защищать тебя

Она снова разражается рыданиями.

Единственная разница в том, что я тоже плачу.

Я беру ее за руку и переплетаю наши пальцы.

– Я хотела заставить тебя забыть. Я пыталась вести себя как ни в чем не бывало, чтобы тебя, как меня, не преследовала смерть Курта всю оставшуюся жизнь, но вместо этого я заклеймила тебя воспоминанием. Запретив тебе говорить о нем, я лишь заставила больше думать об этом. И я не могла даже прикоснуться к тебе или обнять тебя, не разрыдавшись, как ребенок. Боже, мне так жаль.

– Все в порядке, мам, – шепчу я, слова ранят горло, как горсть шипов розы.

– Нет, не в порядке, дорогая. Я знала, что тебе больше всего нужна помощь, и оттолкнула тебя, потому что я… я даже не могла помочь себе, – ее пальцы тянутся к моему лицу, и у меня перехватывает дыхание от этого ласкового жеста. Я не могу вспомнить, когда она в последний раз прикасалась ко мне вот так. – Боль от потери любви всей моей жизни поглотила меня, я не понимала, что мои девочки оплакивают потерю своего отца, и я прошу прощения. У вас обеих.

Раньше я никогда этого не понимала…

Но понимаю теперь. Родители – не супергерои. Не сверхлюди. Они просто люди, которые делают все, что в их силах, совершают ошибки, получают пинок под зад и ползут, пока снова не смогут подняться. Мы с сестрой смотрим друг другу в глаза, один взгляд – вместо тысячи слов. Эш кивает, давая понять, что пора зарыть топор войны, и я освобождаюсь от бремени, которое носила с собой целую вечность.

– Мы прощаем тебя, мама, – хриплю я, бросаясь в ее объятья. Эш, мама и я остаемся на полу, обнимаясь некоторое время. Мы плачем, извиняемся и снова плачем.

– Я люблю вас. Мои прекрасные девочки, – шепчет мама.

Эш плачет слишком сильно, чтобы что-то ответить, поэтому я беру инициативу в свои руки и произношу три коротких слова, которые мы не говорили друг другу девять лет.

– Я люблю тебя, мама.

19 Авина

Ксавье больше не писал мне после нашего поцелуя.

В его защиту скажу, что я действительно бросила его, чтобы найти Эшли, не говоря уже о том, что сначала заблокировала, а потом разблокировала его номер в течение нескольких часов, но монстр тревоги, питающийся моей неуверенностью, просто не мог удержаться, чтобы не заморочить мне голову.

Что, если я ужасно целуюсь?

Что, если он все-таки понял, что я не в его вкусе?

Что, если после этого мы больше никогда не будем разговаривать?

Достаточно сказать, что мне потребовалось немало мужества и вся моя храбрость, чтобы написать ему первой на следующий день.

Я сидела в своей машине, припаркованной всего в нескольких минутах от Университета Дьюка, в ожидании собеседования на получение стипендии. Так вот, я не собираюсь притворяться, будто не подозревала, что они дадут мне шанс, как только я подала документы. Я рвала задницу ради идеального среднего балла на протяжении всей старшей школы именно по этой причине, но я также знала, что не стоит полагать, будто хорошие оценки обеспечат мне полную стипендию. Поэтому я использовала единственное преимущество, которое у меня было, единственное, что могло бы хоть как-то выделить меня в этой жизни – сделать меня особенной.

Свою сестру.

Сотрудница приемной комиссии, казалось, особенно интересовалась статусом знаменитости Эшли, постоянно упоминая о бешеном успехе Эш в столь юном возрасте.

Конечно, я, возможно, немного приукрасила историю, включая роль, которую я сыграла в музыкальных начинаниях Эшли, и обязанности по «выстраиванию» ее карьеры. Что я могу сказать? Я провела так много времени в старшей школе, играя роль личной помощницы сестры, что у меня почти не было времени на внеклассные мероприятия. Можете не сомневаться, я сделаю так, чтобы миллиард поручений, которые я выполняла в течение последних шести лет, принесли хоть какую-то пользу.

Я бегло просматриваю сообщения, которыми мы с Ксавом обменялись в воскресенье. Я решила, что мне стоит изменить его имя в телефоне на Ксавье после того, как он засунул язык мне в горло и поставил самый большой засос всех времен и народов.

Авина

Привет. Насчет вчерашнего, извини.

Тридцать минут спустя он все еще не ответил, и я стала беспокоиться, что он никогда не ответит.

Пока на моем телефоне не высвечивается его сообщение.

Ксавье

За?