Дорогая миссис Бёрд…

Снизу послышался гул мотора. Первая бригада вернулась с вызова.

Малышка Мэри в панике схватилась за платок. Джоан и Тельма тоже. Никто не хотел быть застигнутым врасплох.

– Не спешите, – предупредила я. – Они еще паркуются. Спущусь к ним через минутку.

– Спасибо, золотце, – высморкалась Тельма. Она выпрямилась, а затем спросила, что с Банти.

– У нее все просто замечательно, – выдала я заготовленный ответ. – Но ей нужно время, чтобы полностью поправиться.

– Ты ведь передашь ей привет от нас, правда? – спросила Тель, и я кивнула, чувствуя дурноту.

На станцию возвращались другие бригады, мужчины кричали, переговаривались. Вот-вот кто-нибудь из них должен был подняться наверх, попросив чаю.

– Пойду-ка я вниз, – сказала я в надежде, что это прозвучит бодро.

– Они тебе обрадуются, – сказала Джоан.

«Неужели? – подумала я. – Если бы они все знали правду!»

Но я улыбнулась девочкам в последний раз и спустилась вниз, к друзьям Уильяма.

Глава 22 Супруга Мечислава Вардынского

Как последняя трусиха, я пошла домой длинным путем, в обход, чтобы не видеться с мистером Боуном. Я была уверена, что он знал о случившемся, и хотя поступать так было подло, еще одного такого разговора я бы не выдержала, особенно потому, что он сам потерял сына. У всех людей в такие мгновения на лице застывала гримаса отчаяния, плохо спрятанная за вымученной улыбкой, и каждый не знал, что сказать, или, что еще хуже, не мог справиться с собственным горем.

Но понемногу я возвращалась к прежней жизни, и уже не в первый раз я вспоминала Чарльза и думала, о чем я могу ему рассказать. Мы не так давно знали друг друга, и несмотря на то, что я постоянно писала ему и он отвечал мне, прошло слишком мало времени. В письмах я упоминала лишь то, что могло его развеселить, а он говорил о том, что на фронте довольно скучно и вовсе не опасно, детально описывая какие-то повседневные мелочи своей жизни. Написал ли ему мистер Коллинз о бомбах, разорвавшихся в клубе? Пусть так, но я должна была рассказать ему обо всем сама.

Улицы постепенно полнились людьми, спешившими на работу. Я вжала голову в плечи, надеясь избежать случайных встреч и пытаясь придумать, о чем сейчас напишу Чарльзу. Буду краткой, никаких подробностей. Со мной все в порядке, Банти идет на поправку. Как всегда, я проходила мимо детской площадки, и сейчас остановилась, увидев, как двое детей играют в салки с собакой. Дети визжали от восторга, а маленький терьер заливался лаем. Увлеченные игрой, они не обращали внимания на холод, сырость и воронки от снарядов, вокруг которых бегали. Девочка подозвала песика, и он бросился к ней, виляя хвостом. Она взяла его на руки, слишком маленькая, чтобы держать его, как надо, крепко обнимала, пока он лизал ее лицо, а его задние лапки болтались в воздухе и перепачкали ей все пальтишко.

Опершись на ограду, я следила за их игрой. Вчера шел дождь, ограда еще была влажной, и мои перчатки быстро промокли, но я не двинулась с места. Я хотела так же носиться, играть, крича и смеясь, как ни в чем не бывало. И даже позволила себе помечтать, что Чарльз рядом со мной, держит меня за руку и говорит, что все будет хорошо. Пусть говорит, даже если это неправда. Он умел говорить убедительно, безо всякой самоуверенности, но так спокойно, что я чувствовала себя в безопасности и что любая беда была нипочем.

Я встряхнулась. Нечего было предаваться мечтаниям. Бог знает, что он подумает обо всем, когда вернется, и больше не будет смысла врать ему про меня и Банти. Узнав правду, он больше на меня и не взглянет.

Пока я стояла у ограды, утренний холод пробрался под пальто, и я замерзла. Скрестив на груди руки, я быстро зашагала прочь. Нужно было умыться и привести себя в порядок, а затем работать, не покладая рук, пока не представится шанс уйти из «Женского Дня».

Когда я вернулась в редакцию, все без исключения, хоть и незаслуженно, сочувствовали мне. Кэт уже ждала меня возле лифта на третьем этаже, крепко обняла меня, и рука об руку вдвоем мы прошагали два лестничных пролета, и она засыпала меня соболезнованиями.

На пути к нашему крохотному кабинету встретились миссис Махоуни и мистер Брэнд и сердечно меня приветствовали. Никто из них не был знаком с моими друзьями, но они узнали о трагедии со слов мистера Коллинза.

От обрушившегося на меня потока теплых слов мне стало не по себе, и, поблагодарив их, я заверила всех, что вполне пришла в себя и уже могу приступить к работе. Кэт поняла намек и затащила в кабинет. Не успев повесить пальто, к своему вящему удивлению в дверях я увидела миссис Бёрд. Величественная, в черном одеянии с перьями и такой же шляпе, она напоминала гигантскую ворону, направляющуюся на церковную службу.

– А, Эммелина, – буднично проговорила она, на этот раз сбавив громкость до приемлемой и впервые назвав меня по имени. – Хотела зайти и проведать вас.

Сжав губы, с мрачным видом она добавила:

– Слышала, у вас случилась большая беда. Да, в такое время добра не жди.

– Благодарю вас, миссис Бёрд, и спасибо, что дали мне неделю отпуска.