Дорогая Венди

Он всё ещё держит её за руку. Пальцы влажные, липкий страх сочится сквозь них. Она оглядывается, но там ни следа того, кто кидал камни. Может быть, они не пытались её ранить или напугать; может, они хотели предупредить её. Но о чём? Может, там что-то опасное в конце тропинки? Или что-то, что нужно оберегать?

– Пошли. – Берти настойчиво тянет её за руку.

Будет ещё время разобраться с этой загадкой. Да к тому же Берти только всё испортит. Он слишком шумный, а сейчас ещё и слишком нетерпеливый. Его жажда уйти отсюда осязаема. Она чувствует, как пульсирует кровь в кончиках его пальцев, и это почти заразно. Из-за него и ей хочется убежать.

– Ладно, пошли найдём остальных.

Она идёт за Берти, не обращая внимание на холодок на коже, будто чужая рука касается её шеи, и говорит себе, что это ради него они уходят, а не из-за неё.

7. Поиграем в войну

В центре острова находится что-то ужасное.

Осознание чёткое и жестокое – она просто поняла это так же, как поняла, что за окном детской парит мальчик. Сердце колотится слишком быстро, на миг она теряется. Хочется, чтобы всё это было просто ужасным и прекрасным сном, но нет – она всё ещё здесь, в Неверленде.

Она не собиралась спать. Тут небезопасно ни для неё, ни для Джейн. Она собиралась лишь немного посидеть, оперевшись на гладкий древесный ствол, и дать отдохнуть ноющим глазам. Но ум предательски убаюкал её картинками дома, Джейн, Мэри и Неда – любимых людей в безопасности, в недосягаемости для Питера. Затем она проснулась среди спутанных корней, с колотящимся сердцем и с ощущением, что совсем рядом есть что-то ужасное.

Венди трёт рукой лицо, на котором отпечатались листья. Она пытается стереть и сны, вот только это не сны. Скорее воспоминание, но такое, которое никак не ухватить, ускользающее, как дым.

Она встаёт и потягивается с хрустом в суставах. Это не только потому, что она лежала на земле и корни то там, то тут впивались ей в спину. Она повзрослела. Она выросла. А Питер – всё тот же мальчик, каким был. Она вспоминает, как он стоял у кровати дочки – злорадная ухмылка, огненно-рыжие волосы.

Возвращается то неуловимое воспоминание, режет, будто ножом – они бегут меж деревьев, держась за руки. Я покажу тебе один секрет. Очень интересный. Такой, какой я раньше никому не показывал. Ощущение такое реальное, что Венди хватает воздух, пытаясь восстановить дыхание. Но когда она пробует удержать это чувство, вместо воспоминания открывается рваная дыра, будто из ткани вырван клок. Пошли, Венди. Скорее. Это самый лучший секрет на свете, я обещаю.

Венди сжимает челюсти так, что зубы ноют. Случилось там что или не случилось, когда она была здесь в прошлый раз, это неважно. Важна Джейн.

Когда она присела отдохнуть, на небе сияли звёзды, но теперь солнце встало и неуклонно ползёт по небу. Не определить, сколько времени уже потеряно. Венди идёт быстрым шагом, пока не покидает лес и не выходит обратно на пляж. Удивительно, но корабль куда ближе, чем она думала. Неужели пейзаж изменился, пока она спала, а линия берега закруглилась, повинуясь капризу Питера? Или она просто прошла дальше, чем представляла?

Там, куда не достаёт прибой, песок изрыт ямками – воспоминанием о мальчишках, что окружали корабль, не подходя слишком близко. Она помнит, какой праздник устроили в честь них мальчишки, когда Питер наконец-то опустил её, Джона и Майкла с небес. Вокруг остатков корпуса корабля – длинные ветки; там можно устроить шалаш. Джейн была тут? Питер привёл мальчиков, чтобы встретить её, на то же место, где они встречали Венди?

Она едва не наклоняется, чтобы потрогать следы на песке, будто она может различить, какие из них принадлежат Джейн. Её дочка здесь, в Неверленде. До сих пор кажется, что это невозможно. Эти два мира не должны были соприкасаться. Джейн – это та жизнь, которую Венди построила, защищаясь от Питера. Нужно было всё ей рассказать. Спасти её.

Венди судорожно вздыхает. Её умная, любознательная дочка. Окажется ли она умнее, чем Венди, более устойчивой к чарам Питера? Остаётся только надеяться.

Она подходит к обломкам корабля поближе. Судно, выброшенное на берег и расколотое пополам, тянется к небу. Но внутренняя обстановка должна сохраниться, и там может быть оружие или что-нибудь ещё полезное. В Неверленде один Крюк мог заставить Питера притормозить, если такое вообще возможно. Легко представить, как мальчишки с подозрением глазели на корабль, пусть и разрушенный, и отказывались залезать внутрь, туда, где раньше властвовал их главный враг.

Раньше. Она подходит так близко, что может дотянуться до корпуса, и касается пальцами изъеденных водой и ветром досок. Сколько нужно силы, чтобы разорвать вот так корабль надвое? Когда это случилось, были ли пираты на борту, а если нет, то куда они делись?

Неверленд – 27 лет назад

– Почему это я должна оставаться в тылу? Это нечестно!