Дорогая Венди

Она резко оборачивается на мамин крик. Мама делает шаг к ней, замирает – Джейн чувствует, как её тянут назад, и земля уходит из-под ног. Питер! Она забыла про него. Она пинается, пытается найти опору, но хватка Питера не ослабевает.

– Опусти её, – резко говорит мама, но Джейн слышит, как голос дрожит.

– Стой где стоишь. – Питер ставит Джейн на ноги, взмахивает мечом; в голосе веселье.

Джейн прикидывает, не наступить ли Питеру на ногу, но боится, что тогда он навредит маме.

– Отпусти её, Питер. – Мама теперь говорит мягче. Джейн чувствует, как напряжён Питер.

– Отпусти её, и получишь меня, – говорит мама.

– Не нужна ты мне больше, ты… старая! – Питер выплёвывает слово, будто это самая худшая вещь в мире, но тон неуверенный.

– Я – единственная Венди. – Мама делает ещё один шаг. Джейн старается не шевелиться, но сердце предательски колотится.

– Мама, не надо. – Она едва шепчет. Мама же не всерьёз предлагает себя Питеру, нет? Джейн судорожно вздыхает, слёзы текут по лицу: страх и усталость одолевают её. Это она во всём виновата. Если бы её не украли, мама бы не оказалась здесь, никто бы не подвергался опасности.

– Питер, – тон мамы снова меняется.

Джейн замирает, прекратив жалеть себя. Она знает этот тон, с которым нельзя спорить или не слушаться. Она видела, как это срабатывает с папой, даже с дядями, и уж точно не раз она ощущала его воздействие на себе.

Взгляд мамы под стать голосу, но даже ещё хуже. Такого взгляда Джейн у мамы раньше никогда не видела. Горящий, опасный – от него дыхание перехватывает. Напоминает взгляд, которым Питер загипнотизировал кабана, да и её саму, чтобы она съела мясо.

– Отпусти. Её. – Мама произносит каждое слово отдельно, и они падают камнями. У Джейн дрожат ноги.

Хватка Питера ослабевает, и девочка едва не падает, когда он отходит. Колени подламываются, но мама ловит её. Вместо того чтобы обхватить её, она берёт дочь за плечи и смотрит в глаза. Напоминает тот день в парке, когда девочка ударила Джейн.

– Нужно, чтобы ты присмотрела за Тимоти, – говорит мама. – Побудь смелой ещё немножко.

Джейн хочет покачать головой, но мама снова смотрит на неё тем взглядом, и Джейн проглатывает слова. Всё происходит слишком быстро. Она едва нашла маму, а теперь снова её теряет. Джейн сжимает в пальцах пустую пяту рогатки – ей нужно за что-то ухватиться. Она вот-вот развалится на части, по телу проходит дрожь, пусть она и заставляет себя стоять ровно.

Мама бросает на неё последний оценивающий взгляд. Джейн вдруг задумывается: она сама тоже выглядит в Неверленде иначе? Не такой яростной, как мама, но другой. Мамины руки соскальзывают с её плеч, и она делает шаг в сторону. Тигровая Лилия подходит и становится рядом с мамой, волоча за собой мальчика, который не Артур.

– Что теперь? – спрашивает женщина.

Мама не отвечает. Хочется закричать, потребовать, чтобы та осталась, потому что если она исполнит своё намерение (чего бы она ни хотела), то случится что-то ужасное. Но она обещала маме быть смелой и хорошей, и ещё обещала Тимоти, что защитит его, и теперь собирается сдержать обещания, как бы ни было больно. Она держит язык за зубами, в глазах жжёт, но она смотрит, как мама выпрямляется и протягивает руку.

Удивительно, но Питер подходит. Он опускает голову и очень похож на пса, который знает, что вёл себя плохо. Она не видит, хитрое ли у него лицо, но думает, что нет. Хотя бы в этот миг он просто маленький мальчик. В груди переворачивается что-то большое и сложное. Её мама – это её мама; она не может быть мамой и Питеру.

Питер выпускает из пальцев меч. Звук, с которым тот падает на камень, – самое громкое, что слышала Джейн. Питер тянется рукой к руке мамы. Кончики пальцев соприкасаются. У мамы уверенное, спокойное лицо, но под этим всем прячется печаль, такая глубокая, что Джейн не может этого осознать. Всхлип рвётся изнутри, но потом мама хватает Питера за ухо и сильно выкручивает – так быстро, что Джейн едва успевает заметить.

– Ай! Ты соврала! Так нечестно! – Питер вертится и царапается, но мама не обращает внимания.

Она подтягивает его поближе и говорит почти незнакомым голосом, тихим и неприятным:

– Жизнь несправедлива. Ты поймёшь, когда вырастешь.

Щёки Питера вспыхивают, он будто вот-вот заплачет. Мама Джейн поворачивается к Артуру, который стоит с отпавшей челюстью и пялится на происходящее. Мама указывает ему на мальчишку, которого держит Тигровая Лилия.

– Бери его и убирайтесь отсюда. – Артур не шевелится, и она подаётся вперёд, оскалившись. – Немедленно!

Артур, вынужденный подчиниться, хватает второго мальчика за руку, когда Тигровая Лилия отпускает его. Они убегают и даже не оглядываются на Питера. Они трусы, думает Джейн. Она знает, что Питер чудовищно обращался с ними, но Артур и другой мальчик должны были быть его друзьями. Разве не следовало им хотя бы оставаться на его стороне? Или, может быть, в этом и беда. У Питера нет друзей, а есть только люди, которым он приказывает.