Дорогая Жасмин

— Но сейчас со мной Джемми! — воскликнула Жасмин. — Поэтому возвращайся в Гленкирк-Хаус и передай Адали, что нам понадобятся занавески, белье и одеяла. Потом приведи его сюда и покажи эту каморку. Слышишь приветственные крики? Король въехал в Эдинбург. Скоро он появится здесь, и мы должны быть среди первых, кто встретит его. Найдешь нас и уж тогда, так и быть, не выпускай из виду, — утешила Жасмин, зная, что горец был крайне удручен похищением.

Они оставили дворец и, сев на лошадей, выехали в парк, чтобы присоединиться к другим знатным семьям. Наконец показался королевский кортеж. Его величество выглядел немного усталым, но чрезвычайно довольным. Заметив графа Гленкирка, он что-то прошептал сначала королеве, потом принцу и кивнул в ответ на сердечное приветствие. Королева весело помахала рукой. Шотландцы и англичане дружно направились ко дворцу, где уже ожидали грумы, чтобы забрать коней. К тому времени, когда Лесли очутились во дворе, король с приближенными уже вошел во дворец. Однако не успели они спешиться, как сам граф Бакингем оказался рядом и поклонился, картинно взмахнув шляпой.

— Стини! Поздравляю! Еще одна ступенька вверх, не так ли? — рассмеялась Жасмин.

Джордж Вилльерз лукаво подмигнул и галантно поцеловал ей руку.

— Вы, как всегда, неотразимы, мадам. Жизнь в шотландской глуши не загубила вашу красоту. Мне сказали, что вы снова стали матерью. Сколько у вас теперь детишек, мадам? Однако, вижу, вы по-прежнему стройны! — Пристально оглядев Жасмин, Джордж деланно вздохнул:

— Хоть бы моей милой Кейт так же повезло!

— Вы не женились до сих пор? — спросил Джемми.

— Ее отец твердит, что я должен подняться еще выше, — тихо объяснил Джордж. — Он боится, что я потеряю благоволение короля, если слишком скоро женюсь на его дочери. Но в следующем году я стану маркизом, — шепнул Вилльерз и, взяв супругов под руки, воскликнул:

— Пойдемте же! Какое чудесное местечко! С удовольствием осмотрю его при первом удобном случае и рад, что в ближайшие дни не придется вновь пускаться в путь. Король приглашает вас на ужин в узком кругу. Завтра начнутся официальные банкеты, со множеством приглашенных, но сегодня его величество желает побыть со старыми друзьями.

К удивлению Жасмин, за трапезой почти никого не было, кроме членов королевской семьи и шотландских кузенов, включая графа Гленкирка и его тестя, графа Брок-Кэрна. Подавали самые скромные блюда — лососину и пирог с крольчатиной. Королева, устало вздохнув, призналась, что очень утомлена.

— Богу известно, как я люблю ездить верхом, но мой бедный зад превратился в сплошной синяк!

— Мы положим вам на седло овечью шкуру, мадам, как принято на севере, — пообещал граф Гленкирк. — Вряд ли вы захотите пропустить охотничий сезон, особенно если вспомните, сколько дичи в Шотландии. Скоро подрастут куропатки и разжиреют олени!

Королева улыбнулась:

— Ты прав, Джемми, я действительно люблю поохотиться! Но одного Холируда недостаточно! Мы непременно отправимся в Фолклендс и Перт.

— О Иисусе сладчайший! — тихо простонал Бакингем. — Опять куда-то ехать?

Но королева, не обратив на него внимания, обернулась к Жасмин:

— Как маленький Чарли? Мы увидим нашего внука?

— Растет и крепнет, мадам, и чрезвычайно рад тому, что не остался самым младшим. Посмотрели бы вы, как он заботится о Патрике и Адаме! Настоящий старший брат! Как только мы будем точно знать, когда вы соберетесь в Фолклендс, сразу же пошлем за детьми, — пообещала Жасмин.

На следующий день начались празднества. Король принимал вождей кланов, спустившихся с гор и приехавших с границ, чтобы предстать перед монархом. Кроме того, он охотился в парке, а по вечерам присутствовал на банкетах. Королева устроила несколько маскарадов, в которых принимали участие английские придворные, а шотландцы оставались лишь потрясенными зрителями. Никогда еще они не видели ничего подобного! Изящные костюмы, раскрашенные и позолоченные маски, мелодичная музыка — все это было внове грубым горцам, и, говоря по правде, они не знали, как отнестись к такому легкомыслию и расточительности.

Яков Стюарт страстно хотел в последний раз побывать на родине, но, помимо столь сентиментального желания, у него была и другая цель — отвратить шотландскую церковь от идей пуританства. Он всю жизнь стремился к объединению Англии и Шотландии, чему неизменно мешали представители обоих государств, и хотел, чтобы в подвластных ему странах воцарилась единая церковь. Для этого король решил включить в церковный устав Шотландии пять догматов. Сами по себе они были весьма просты — верующим предписывалось вставать на колени во время принятия причастия, отмечать христианские праздники и тому подобное, но сторонники пресвитерианства как один дружно выступили против.