Дорогами Чингисхана

Сегодня большинство монголов предпочитают заказывать новые гыры как готовое изделие у бригад, которые занимаются их изготовлением в коллективных хозяйствах. Делаются гыры в соответствии с заказанным размером, из местных материалов, за исключением брезента для защиты от дождя, который привозят из Советского Союза. Традиционно кочевники изготавливали войлочные покрышки, валяя шерсть в войлок, а для изготовления обрешетки срезали молодые ивовые деревца. Единственным чужеземным материалом была парусина, которую импортировали из Китая.

Чтобы собрать и установить свое жилище, монгольской семье требовалось менее двух часов. По мнению Пржевальского,

для неприхотливого быта номада юрта составляет незаменимое жилище. Ее можно быстро разбирать и переносить на другое место; в то же время она служит достаточной защитой от холода, зноя и непогоды. Действительно, в юрте, в то время когда горит огонь, довольно тепло, даже в самый сильный мороз. На ночь труба закрывается войлочной покрышкой, и огонь гасится; тогда температура в юрте не особенно высока, но все-таки здесь гораздо теплее, нежели в палатке. Летом войлочная оболочка такого жилища отлично защищает от жары и дождей, хотя бы самых проливных.

Как в случае любого монгольского гыра, полусобранная юрта, которую мы с Полом осматривали, была установлена входом на юг, считающийся счастливой стороной света. С решетки свисал еще один талисман, привлекающий удачу, — когти недавно убитого медведя. Монголы — страстные охотники. По официальной оценке, из всего двухмиллионного населения охотой занимаются 50 000 человек, и их официальная добыча составляет ежегодно свыше 3 миллионов голов дичи, но, вероятно, это недооценка. За зверьем охотятся для пропитания, но также и потому, что монголы верят в симпатическую передачу качеств животного человеку. Поедание мяса медведя, как и трофей в виде медвежьих когтей, принесет удачу и придаст отваги. Некоторые убеждения народной медицины, как объяснил нам Док, оставляют мало места для воображения. Импотенцию можно вылечить употреблением в пищу половых органов оленя. Распухшую печень, зубную боль и желудочные недомогания можно излечить, если съесть желчный пузырь тарбагана, или степного сурка. При хроническом несварении желудка нужно употреблять в пищу кишки волка, на том основании, что волк хоть и ест всякую падаль, однако никогда не страдает желудком. Самая же из ряда вон выходящая выдумка состоит в том, что геморрой можно исцелить, добавляя в еду толченую прямую кишку волка, ибо всеядный хищник также обходится и без этого недуга.

Вера в народные лечебные средства не свойственна одному лишь сельскому люду. Желая поддержать свой охотничий дух, Герел страстно надеялся, что в походе по Хэнтэю нам повстречаются медведи. Неважно, что охотничий сезон на медведя закончился и что животные появляются после зимней спячки вместе с детенышами. Герел, как и многие другие монголы, был твердо убежден, что медвежья селезенка и печень — лекарства от многих болезней, в том числе и от рака желудка. Отправляясь на вершину Бурхан-Халдуна, наши спутники взяли с собой винтовки не просто напоказ, ради шоу, и через два дня, когда Герел возвращался в Улан-Батор с подаренными экспедиции лошадьми, они с Байяром застрелили двух медведей. Этот поступок, совершенный исключительно из-за целебных свойств медвежьих органов, по всем стандартам был напрасной расточительностью, так как животные вскоре должны были дать приплод.

Этот контраст между веселым добродушием наших коллег и тем, как они время от времени впадали в варварство, был того же рода, что и противоречия между старыми манерами и новыми технологиями, каковые иногда выглядели совершенно неуместными. На следующий день на скорую руку была устроена еще одна церемония дарения: двое наших пастухов-проводников объявили, что тоже хотят преподнести в дар нашей экспедиции двух лошадей. Засвидетельствовать событие явилась очередная группа местных партийных сановников. Партийный глава коммуны носил серый офисный костюм и легкие городские туфли, а его заместитель, наряженный в монгольский народный костюм из дээла, шелкового кушака и высоких сапог, выглядел куда непринужденнее начальника. С другой стороны, на груди у обоих красовались крупные эмалевые значки, свидетельствующие, что они на хорошем счету в Монгольской народно-революционной партии, а такой значок гораздо лучше смотрится на лацкане пиджака, чем пришпиленным к монгольскому дээлу.