Дорогами ложных солнц (СИ)

Завернув в дамскую комнату, я поправила макияж и, выждав несколько минут, направилась к бару. Джеймс развалился на стуле, небрежно облокотившись на стойку одной рукой, а в другой сжимая стакан с виски. Остановившись перед стойкой, я попросила стакан воды. Джеймс смерил меня липковатым взглядом и громко фыркнул:

— Воды? На такой вечеринке? Эй, парень, налей-ка этой леди виски!

— Спасибо, — вежливо проговорила я. — Но виски я не пью.

— А что пьёшь?

— Ничего, что вы можете предложить, — я взяла свой стакан и, найдя глазами Элиаша, направилась к нему.

Но Джеймс, слегка покачиваясь, отправился следом.

— Почему ты уходишь?

Я даже не обернулась.

— Как тебя зовут?

Ускорила шаг.

— Нечего строить из себя недотрогу! — рассвирепел Джеймс и грубо обхватил меня сзади за талию.

Я попыталась высвободиться, но он только сильнее притиснул меня к себе и прошипел в ухо:

— Сопротивляйся сильнее, иначе решу, что тебе нравится.

Возмущённо вскрикнув, я ткнула его локтем и, вырвавшись, плеснула водой ему в лицо.

— Что здесь происходит? — тут же подскочил Элиаш. — Сурэйя, ты знаешь этого…

— Он увязался за мной от бара! — я обвиняюще ткнула в обидчика пальцем. — Вижу его первый раз и, надеюсь, в последний!

— Увязался? — фыркнул Джеймс. — Как пёс? И кем это тогда делает тебя?

— Негодяй! — возмутился Элиаш и махнул двум подбежавшим охранникам. — Вывести его немедленно!

— Может, стоит вызвать полицию? — предложил подоспевший Люк.

— Да, вызывайте, это будет весело! — Джеймс попытался ударить охранника, но промахнулся, и его тотчас скрутили.

А я жалобно всхлипнула и разрыдалась:

— Не нужно полиции… Это всё так… унизительно…

— Нужно увести девушку, чтобы немного успокоилась, — шепнул Люк бразильцу.

— Конечно, я так и собирался, — Эйлаш утешающе меня приобнял. — Идём со мной, Сурэйя, ни о чём не беспокойся.

Всхлипывая и вздыхая, я позволила усадить себя на диван в какой-то комнате и, смахнув слезинку, пробормотала:

— Я так благодарна, что ты увёл меня оттуда, Элиаш. Мне очень неловко за то, что там произошло…

Элиаш показал себя настоящим cavalheiro[39]: присел рядом и утешающе погладил по плечу.

— Твоей вины в этом нет, Сурэйя. Не представляю, как этот тип попал в особняк! В моём доме в Сан-Паулу такого бы не произошло, но здесь… — он развёл руками.

— Почему? — удивилась я.

— Из-за персонала. В Сан-Паулу они работают на мою семью поколениями, мы хорошо с ними обращаемся, и они нам верны. А здесь… Пока я в Бразилии, отпускаю почти всех, а потом нанимаю других — это сказывается на их работе. Они меня не знают, но знают, что через несколько месяцев я их уволю, и им всё равно, как работать и кого пропускать в особняк.

— Это досадно, — вздохнула я.

— Да, особенно, когда такой вечер омрачён подобными происшествиями.

— «Омрачён» — слишком сильное слово, — мягко возразила я. — Даже самый досадный инцидент не может испортить впечатления от знакомства с твоим сокровищем и… с тобой. Ты действительно вдохновляешь людей.

Глаза бразильца заблестели и слегка увлажнились — наконец шаг вперёд. И я продолжила «наступление». Мы говорили о других сокровищах его коллекции, о моей галерее и о его работе. Бразилец оказался неожиданно интересным собеседником, но моя миссия на вечер была выполнена. Чарльз и Джеймс уже осмотрели охранные системы особняка. А я познакомилась с хозяином достаточно близко, чтобы найти повод встретиться с ним ещё раз, и, изобразив сокрушённость, «вспомнила» о гостях, которые уже, наверное, потеряли хозяина. Извинилась, что после всего чувствую себя разбитой и хотела бы отправиться домой, но продолжила бы наш необычайно интересный разговор в более неформальной обстановке, скажем… за чашечкой кофе? Бразилец с готовностью согласился. Мы обменялись номерами, он галантно проводил меня к машине, и Чарльз распахнул передо мною дверцу. А, когда мы выехали на дорогу, полуобернулся.

— Вижу, всё прошло хорошо? Твоя власть над мужчинами просто невероятна, Сурэйя.

— Умение многих обманутых женщин, — дёрнула я плечом. — Отсутствие доверия порождает отсутствие интереса, а вместе с этим и способность трезво смотреть на вещи. Для мужчины же отсутствие интереса женщины — нечто недопустимое, против чего стоит бороться, не щадя собственного лба.

— Ты ведь не страдаешь до сих пор из-за этого недоумка, твоего мужа? — в голосе Чарльза проскользнули покровительственные нотки.

— Мои «страдания» закончились, когда за спиной захлопнулась дверь его дома, — холодно бросила я. — И он — не недоумок. Просто мужчина.

— Дорогая моя Сурэйя, — улыбнулся Чарльз. — В мире около восьми миллиардов человек, около четырёх миллиардов из них — мужчины. И ты думаешь, среди них нет ни одного, думающего и поступающего иначе, чем Даярам?

— Почему же, есть, — невозмутимо согласилась я. — С возрастом силы и возможности «поступать, как Даярам» уходят.

Чарльз рассмеялся и покрутил головой.

— Надеюсь, рано или поздно ты поймёшь, насколько не права, и не оттолкнёшь из-за подобной глупости человека, способного сделать тебя счастливой.

— Уже оттолкнула… — беззвучно прошептала я и уже громче спросила: