Дорогами войны

152-й истребительно-противотанковый полк был развернут на огневых позициях по восточной окраине Беляевки. Здесь же под его прикрытием заняли огневые позиции три полка гвардейских минометов. Прочно удерживая захваченные районы, наши войска отбрасывали подразделения и части противника, пытавшиеся отойти на запад через Днестр. Всюду завязывались короткие, яростные схватки. Особой заботой для нас была организация активных действий в направлении на Овидиополь. Имея относительно полное представление о силах и характере действий противника, я понимал, что захватить сильным передовым отрядом Овидиополь будет нелегко. Поэтому у меня созрело решение – такую задачу возложить на усиленную 10-ю гвардейскую дивизию, а руководство рейдом на Овидиополь поручить моему заместителю генералу С. П. Горшкову. Это было вызвано тем, что полковник Гадалин получил ранение, а назначенный командиром дивизии полковник С. А. Шевчук не успел еще «вжиться» в новую должность. Дивизия все-таки должна была действовать самостоятельно, на изолированном направлении.

При свете коптилки, сделанной из гильзы снаряда, собравшиеся у меня генералы обсудили, как лучше решить задачу, поставленную 10-й гвардейской дивизии.

В общем пока все шло хорошо. Конно-механизированная группа держала за горло 6-ю немецкую и 3-ю румынскую армии. Они были деморализованы. Органы их тыла подверглись разгрому, поэтому прекратилось снабжение боеприпасами, вооружением, не было людских оперативных резервов. Войска трепало в предсмертной агонии из-за непоправимого нарушения связи и управления, они не могли устоять под ударами частей нашего фронта, наступающих с востока. С тыла же их громила конно-механизированная группа, не давая возможности фашистским ордам организованно отойти за Днестр.

Еще одна приятная весть: генерал Тутаринов доложил, что водокачка разминирована, из машинного отделения насосной станции и других отделений извлечено несколько тонн взрывчатки. Днестровская вода уже поступает к жителям Одессы.

Начало уже светать, когда я накинул бурку и вышел во двор. За южной окраиной села шла сильная автоматно-пулеметная перестрелка. Гул боя вокруг Беляевки чем-то напоминал шум ночного шторма. Многочисленные траектории пулеметного огня обрывались на окраине села. Противотанковые батареи выжидающе молчали. Ночью немецкие танкисты из-за обилия оврагов и балок боялись вести свои машины вперед. Подошел старшина Король, мой шофер.

– Вы бы вошли в дом, товарищ командующий, – попросил он, – а то вон сколько шальных летает.

Казалось, что настало время, когда можно часок-другой вздремнуть. Раскинул на лежанке бурку и только прилег – сознание заволокло сизой дымкой сна. Но уже в следующий миг от какого-то тревожного предчувствия я проснулся. В комнате стояла тишина. И вдруг мне почудилось, что где-то совсем близко говорят по-немецки. Я напряг слух. Говорили в соседней комнате.

– An den Rang des Verderbens geraten… Es ist Zini hasendwerden[1], – с душевной надорванностью произнес, видно, пожилой человек.

– Halt den Rachen![2] – оборвал его резкий, как паровозный гудок, голос.

Стараясь не шуметь, я схватил автомат. При моем появлении в дверях высокий сутулый блондин выронил оружие и не двинулся с места. Другой, забыв об автомате, юркнул к окну, но… бездыханно повис на подоконнике. В комнату заскочил командир взвода охраны старший лейтенант Ласкин, с ним несколько казаков. Смотрю в окно: немцы! Они бегут через огород к дому. Казаки выскакивают из хаты. Слышу голос Ласкина: «Не стрелять, слушать команду». Иду к рации. В это время за спиной раздается резкий треск, словно рушится горящая стена. Это автоматчики бьют длинными очередями по набегающим гитлеровцам. Возле радиостанции только один человек, остальные там, где идет бой.

Кончилась перестрелка, я успел уточнить обстановку у всех командиров соединений. Из их докладов следовало, что обстановка быстро осложняется. Головской: «Внезапно атакован головным полком 304-й пехотной дивизии. Ее главные силы при поддержке 259-й бригады штурмовых орудий выдвигаются на исходный рубеж для атаки». Тутаринов: «Мои позиции атакованы 153-й учебной пехотной дивизией. Первая атака отражена». Полковник Шевчук также доложил, что ведет бой с пехотой противника.

Из опроса пленных узнал, что на Беляевку и Маяки отступает из Одессы армейский корпус гитлеровцев и входящие в его оперативное подчинение румынские соединения. Но якобы генерал-полковник Холлидт отдал приказ и остальным соединениям своей армии отходить на Беляевку, Маяки и Овидиополь. Многие пленные утверждали, что на переправы этих населенных пунктов направляется вся пехота, а боевая техника на автотяге и автотранспорте должна отходить на переправу у Каролино-Бугаза, где имеется железнодорожный мост, приспособленный для движения автотранспорта и танков.