Дорогами «войны кровавой»

Впрочем, если покопаться, то можно обнаружить некоторое несовпадение «точек». Разница будет заключаться в мостах через Неман. К декабрю 1812 года, когда жалкие остатки Великой армии добрели до Ковны, тех трёх мостов, что были наведены в июне выше по течению, уже не было. Несколько сотен солдат Старой гвардии, горстка генералов и толпа безоружных, оборванных и голодных людей во главе с маршалом Мюратом 13 декабря перешла через Неман по «русскому» мосту, что был связующей частью дороги Вильна – Варшава. В Ковне оставался один маршал Ней с генералами Ледрю и Маршаном, у которых под рукой был батальон новобранцев-пруссаков. Им и пришлось весь следующий день сдерживать вялые атаки русских. Перестрелка продолжалась до наступления темноты. Последним мост перешёл маршал Ней. Видя, что путь на Вильковышки отрезан противником, он свернул направо и скрылся в лесу. На этом война 1812 года закончилась…

Ковна, Ратушная пл., фото 1912 г.

Я побродил по площади, заглянул в собор, затем, устроившись на скамейке, сделал пару рисунков в своём походном блокноте. Солнце, зависнув в зените, стало настойчиво припекать, и напомнило мне, что пора устроить первый привал на зелёной траве среди руин старой крепости.

Было два часа пополудни…

Вернувшись на железнодорожный вокзал, я забрал из камеры хранения свой рюкзак и расспросил у прохожих дорогу на Понемунь – южную окраину города. Там, на левом берегу Немана, почти на вершине излучины, мне нужно было найти высокий холм, с которого по легенде Наполеон мог наблюдать за переправой своих войск через реку. Этот холм был начальной точкой моего похода.

Идею одиночного пешего похода от берегов Немана до Москвы я вынашивал десять лет. Ещё в 1972 году, когда в цветущем городе Лида подходила к концу моя срочная военная служба, я подумывал: «А не отправиться ли мне по старинному обычаю домой пешком?» Но тогда этому путешествию не суждено было состояться, да и времени на него, честно сказать, не оставалось, – надо было готовиться к поступлению в институт. Однако задумка окончательно не умерла…

Каунас, Ратушная пл., рис. автора 1982 г.

Просто каждая идея, как известно, должна созреть, а для этого нужно время. И только время может определить её состоятельность. Не каждый, разумеется, день я думал о походе. Просто, читал книги по истории войны 1812 года, собирал материал – всё, что попадало в руки, что удавалось купить в книжных магазинах. А такой литературы в семидесятые годы издавалось крайне мало. Моё детское увлечение, подстёгнутое фильмом «Гусарская баллада», давно стало главной темой моего исторического интереса. Я жил этой эпохой, я искренне завидовал её «счастливчику» – Денису Давыдову и всем участникам того неповторимого, славного времени – пожалуй, лучшего времени за всю тысячелетнюю историю России.

Задумка не умерла…

Её слабый огонёк тлел и с каждым годом набирал силу, пока не стал всепоглощающим желанием. В какой-то момент я почувствовал, что мне просто необходимо самому пройти дорогой завоевателей, в моём случае – французов, чтобы на своих ногах прочувствовать величину этого пути и ту физическую усталость, которую могли испытывать солдаты обеих сторон. Современному человеку, привыкшему преодолевать большие расстояния на автомобилях, поездах и самолётах, трудно представить себе, что солдаты всех войн, с древних времён и до наших дней, проходили свои дороги пешком.

Приближалась подходящая круглая дата – 1982 год. Он был юбилейным, как для меня (я родился в 1952-ом), так и для войны 1812 года. За год до назначенного срока я стал готовиться к походу: изучал старые карты, выбирал и рассчитывал маршрут, шил (в ателье) себе походную одежду, покупал палатку, спальный мешок, рюкзак и всё, что было необходимо, разнашивал походные ботинки. На работе я целый год зарабатывал и копил «отгулы», так как, по моим расчётам, на путешествие мне было необходимо иметь не менее сорока свободных дней.

В автобусе пожилая женщина-литовка подробно объяснила мне, на какой остановке я должен буду сойти и как отыскать «Наполеонку». Подвыпивший пассажир измождённого вида тоже пытался поведать мне что-то важное, но язык его с трудом выговаривал слова, причём все они оказывались литовскими и никак не хотели переводиться на русский. Отчаявшись в попытке оказать мне услугу, он махнул с досады рукой, уселся на своё место и быстро заснул. Тем временем автобус перевёз меня на левый берег Немана. Выйдя на остановке, я сразу отыскал нужную тропинку, которая вывела меня на берег реки.