Дороги богов

 Он прекрасно знает, насколько силен и проживает жизнь так, как считает нужным. Отец Лино женился на дочери своего заклятого врага, наследнице огромного княжества Флос Конвалис. В долгих и кровавых сражениях, Уго одержал победу над отцом Ядвиги и сделал из его черепа кубок. На каждом пиру или празднике Уго наполнял кубок вином и заставлял Ядвигу пить из него со словами «Выпей вместе со своим отцом», чтобы Ядвига помнила, кто хозяин ее жизни.

 С детства Лино нравилась алхимия и он довольно быстро освоил искусство ядоварения. Это помогло ему выжить, когда Уго убил его мать.

 В ночь, когда новая супруга Уго неожиданно умерла, он заподозрил именно Лино. Но ничего не мог доказать: Истинные обладают огромной внутренней силой, их тело подстраивается под любой климат, залечивает самые чудовищные раны, регенерирует ткани и кости. А вот яды… Древняя кровь очищала организм из поколения в поколение, но с тех пор, как верийцы стали перемешиваться между полукровками… К тому же, никому раньше не приходило в голову изготавливать яд против столь неуязвимых созданий бога.

 Сын мачехи и один их тех, кто стоял между Лино и его правами на Флос Конвалис, Марцио, ничего не успел предпринять против своего сводного брата. Через пару ночей юный Лино подкупил слугу Марцио, и он доставил напичканную ядом хорошенькую смертную, чтобы герцогский отпрыск не смог устоять перед соблазном пригубить плебейской крови.

 Сначала Марцио ощутил покалывания в груди, затем у него отнялись ноги и руки, язык распух, и герцог не смог позвать на помощь. Мысли Марцио путались, телепатия не повиновалась. Через минуту законный наследник ди Герра валялся на полу собственной комнаты как безвольная кукла. Лино не без удовольствия отсек брату голову.

 Уго не был глуп, но не стал наказывать сына. Вместо этого, он отыгрался на единоутробной сестре Лино, Виктории. Он снова и снова отсекал девушке пальцы, кисти, стопы, наблюдая, как бессмертное тело сращивает плоть, а боль искажает лицо. Лино был вынужден присутствовать при этом отвратительном зрелище.

 В этот момент будущий герцог обратился за помощью к мятежному Кейну, который уже вошел в полную силу и был готов к свержению Вереса.

 Вместе они загнали Уго в башню родового замка, где замуровали, предварительно опоив ядом. Уго, обессиленного, без возможности восстановиться, обрекли на мучительную и долгую смерть. Одиночество, визиты Виктории, что каждую ночь вставала за стеной и осыпала отца проклятиями и оскорблениями, голод и злость, свели Уго с ума, а Лино стал полноправным хозяином Флос Конвалис.

 Даже родственники и сторонники Уго не захотели вмешиваться в семейные дела: против Кейна боялись идти.

 В конце концов, Лино, шутки ради, выпустил старика. Истощенный, безумный Уго бредил наяву и отчаянно сопротивлялся, когда его доставали из собственной тюрьмы. Натешив свое самолюбие, Лино убил отца.

 Ходили слухи, что тяжелое детство несколько затронуло ум самого Лино, и он пристрастился к детским душам, что обладали наивысшей силой. Образ отца-тирана заставил Лино искать могущества и наращивать собственные силы, чтобы никогда больше не чувствовать себя беспомощным ребенком.

 В голове все еще звучали последние слова, а Мариус уже растворился среди черных стволов деревьев, оставив тонкий шлейф смерти. Занимался рассвет.

 Жанна не знала, жалко ли ей Наставника, что ожесточился еще ребенком. Образы из прошлого герцога ди Герра иногда беспокоили лоринку и теперь, она вполне могла сложить эти разрозненные кусочки вместе. Но может ли она оправдать все то, что делает и делал Лино? Ведь сама Жанна осталась прежней, несмотря на то, что довелось пережить за это время.

Глава 4. Всем нужны гарантии.

 Задержись на мгновенье,

 Коснуться руки позволь!

 Эти встречи с тобой

 Сердце жгут, словно рану соль.

 Для чего ты терзаешь мне душу в тумане снов?

 Что я сделать могу? Как вину искупить? Я на всё ради нас готов!

 (Ольга Вайнер – «Сон»)

– Ты не понимаешь! Этот единственное воспоминание о Карьяд говорит очень много!

 Когда его королева проявляла упрямство – спорить было бесполезно. Но вечер был испорчен присутствием Эрика Раска, который в последнее время делал все, чтобы не оставлять Жанну и Фауста наедине, князь принципиально занял оборонительную позицию. К тому же, ему не хватало этих совместных перепалок, они возвращали Гевальта в то счастливое время, когда жизнь чужестранки, ее время, ее мысли принадлежали князю безраздельно.

 Теперь приходилось осторожничать, хотя аристократы ни за что не поверят в то, что он, последний из своего рода, смирится с тем, что его добыча ускользнула.

– Ты не можешь этого доказать. – Возразил Фауст. – Ты видела маленький, абсолютно непонятный эпизод. Все остальное – домыслы, не более. Зачем думать о том, что было, этого не вернешь.